вашего подъезда, узнала, что он улетает и даже каким самолетом. Мы предполагаем, что они выследили его спутницу Ларису.
– Значит, он с самого начала не хотел брать с собой Соню?
– Еще чего ему не хватало! Она же некрасивая, – простодушно ответил Шустов.
– Но она же из-за него на все пошла.
– По крайней мере, пока она так утверждает.
– Почему пока? – спросил комендант.
– Да потому, что, когда она узнает, что Петренко мертв и нет ни одного свидетеля ее преступления, она наверняка откажется от своих показаний, а если не догадается, то адвокат подскажет. И засудить ее будет ох как трудно! Она обольет слезами весь суд, и ее оправдают… Вот посмотрите.
– Андрей, ты не говоришь главного – что случилось с Петренко?
– На шоссе, по дороге в Шереметьево, его машину остановили. Его и Ларису вывели и расстреляли из автоматов. И стали искать деньги.
– Их не было в машине? – спросил комендант, словно собирался тотчас же бежать за деньгами. – Где они?
– Их повез в своей машине сообщник Петренко. Он должен был передать их ему в аэропорту.
– И что же?
– Его там ждали. Наши люди. Куда ж тут денешься?
– И эти деньги, они чьи? – спросил комендант.
– Если бы не показания гражданина Абзианидзе о передаче им денег Алене Флотской, я бы их, честное слово, оставил бы Лидии Кирилловне.
– И правильно. Как компенсацию. Чуть не погибла. Посмотри на физиономию – половина черная, – согласился комендант.
Только тут Лидочка сообразила, что на ее лице должны остаться следы побоев. Она дотронулась до глазницы – ой, как больно!
– Пройдет, – сказал лейтенант, – небольшая гематома, лучше оставить как есть. Ваш молодой организм сам справится.
– Так чьи деньги? – настаивал комендант.
– Я думаю, их получит по суду Татьяна Иосифовна.
– Разумеется, – согласилась Лидочка. – Только, пожалуйста, вы потом мне отдадите шкатулку?
– Не знаю, – честно признался лейтенант. – Она будет фигурировать на суде, и Татьяна Иосифовна может пожелать оставить ее себе.
– Точно пожелает, – сказал комендант.
Лейтенант шагнул в коридор, потом обернулся и сказал:
– Самое главное всегда забываю!
Комендант обернулся – почуял добычу.
Лейтенант невежливо вытолкнул его на кухню и, вынув из «дипломата», положил перед Лидочкой на одеяло плоский пакет в старой газете и мешочек, полотняный, как кисет.
– Желаю скорейшего выздоровления, – сказал он. – До завтра.
Слышно было, как лейтенант что-то говорит на кухне коменданту. Потом хлопнула дверь. Лидочка развернула газету. Газета была хрупкой от старости. В ней лежали две общие тетради столетней давности – дневники Сергея Серафимовича, а в кисете – черепки и черные слитки из Трапезунда. Все-таки лейтенант отыскал их в сарайчике на пепелище – видно, никому они не пригодились.
И Лидочка, спрятав дневники в тумбочку у кровати, поняла, что хочет одного – спать.
– Будете уходить, захлопните за собой дверь! – крикнула она коменданту.
– Будет сделано! – откликнулся тот.
Теперь – спать.
Но зазвонил телефон. Междугородний.
Лидочка подняла трубку.
– Ну, ты жива! – радостно воскликнул Андрей. – А то знаешь, я утром даже испугался. Ты не сердишься, что я поднял на ноги милицию?
– Я не сержусь, – ответила Лидочка. – Когда же ты наконец вылетаешь?
– Сегодня ночью.
– Пожалуйста, прилетай скорей, – попросила Лидочка.
– А что? Что случилось?
– Мне надоело вставлять стекла на кухне.
Примечания
1
Цитаты позаимствованы из произведений писателей, за что автор просит прощения.
