тут же продолжил: – Три, два…»
Сместившиеся время и пространство гулом отдались в ушах, холодом прошли по позвоночнику. Но я ожидала чего-то подобного, так что постаралась просто не замечать неприятных ощущений. К тому же мне очень скоро оказалось не до них.
– Она принадлежит мне.
Если я считала, что знаю Вилдора, как раз пришел момент, чтобы признаться самой себе в том, что ошибалась.
Он выступил из темноты деревьев, выходя на освещенную зыбким светом полной луны поляну. В движении скинул набиру. Еще один шаг, и на нем остаются лишь плотно обтягивающие брюки. Разорванная в клочья ткань кителя еще оседает на землю сверкающими кляксами, а за его спиной уже трепещут два искрящихся серебром крыла с похожими на крючья когтями на концах их острых граней. Плечи становятся словно шире, бугры мышц, похожие на укрытые плотной кожей каменные уступы, вздуваются на груди, животе, руках… А в залитых серебром вертикальных зрачках нет ничего, кроме жажды убивать.
Так вот ты какой… абсолютный берсерк бывшего правителя Дарианы.
Мой похититель грубо отбрасывает меня в сторону и делает шаг навстречу Вилдору. Человеческая личина сползает с него, как рассеивается туман под лучами яркого солнца, и напротив моего спасителя стоит уже даймон. И за его спиной тоже крылья. Если так можно назвать то, что скорее уж является еще одним оружием чернокожих воинов.
– Это моя добыча, – рычит тот и вынимает кажущийся игрушечным в его руках двуручник.
И начинает странный танец. Шаг в сторону, назад. Крылья складываются, становясь похожими на усыпанный крюками шест, со звенящим хлопком раскрываются. Теперь шаг в другую сторону, вперед…
А вот Вилдор стоит неподвижно. И руки у него пусты.
Я хватаюсь за браслет на левой руке, собираясь его сорвать: ни один турнир не стоит жизни этого даймона, даже несмотря на то, что у меня все чаще возникает желание избавить этот мир от него. Но мое движение осторожно останавливают.
– Это будет увлекательное зрелище. – Голос Кадинара я не могу спутать ни с одним другим.
– Он же безоружен, – пытаюсь я образумить своего любимца, но тот только издает странный булькающий звук, очень похожий на смех.
Язвительный смех.
– А нашему господину оружие ни к чему. Он сам оружие. Да к тому же непобедимое. Ты думаешь, почему его мать сделала все, чтобы не ему досталась власть на Дариане?
– Ты хочешь сказать… – не оглядываясь на стоящего за спиной даймона, продолжавшего удерживать меня за руки, начала я.
Но тот не дал мне закончить вопрос.
– Смотри сама. И запомни, этот бой – результат твоего упрямства. Похоже, Вилдор решил, что, если словами тебя убедить не удается, придется доказывать грозящую тебе опасность другим способом.
– Так это… – возмутилась я, пытаясь вырваться из весьма бережного, но при этом очень жесткого захвата.
– Этот повод просто оказался очень удачным, чтобы им не воспользоваться, – перебил меня Кадиран.
Я была готова ему поверить, но определенные сомнения у меня все-таки остались.
Правда, длились они недолго.
Движения Вилдора я не заметила. Впрочем, самого боя – тоже.
Кадинар резко отступил в сторону, уводя меня за собой, когда из черно-бело-серебристого клубка, подобием которого стали два сцепившихся тела, вылетел меч. Потом в тишине леса раздался рык, который я и хотела бы с чем-нибудь сравнить, но ничего подходящего не нашла. Затем второй, не столь громкий, но от этого не менее ужасающий. А еще через мгновение картинка перед моими глазами смазалась, став похожей на размытое в воздухе черно-белое пятно.
И от стремительности этого, от неуловимости, от жестокости, с которой проходила схватка, у меня замерло сердце.
Все, что я знала о даймонах, о бывшем ялтаре Дарианы, о вторжении, которое теперь кажется лишь жалкой пародией развернувшегося передо мной представления, осыпается серым пеплом осознания. Нам повезло, что у Вилдора в отношении Лилеи были совершенно иные планы.
Ну а я сама… Я сама…
Двуручник рода Там’Аринов появился в моей руке, стоило мне лишь о нем подумать, а Кадинар отступил на шаг назад еще до того, как я проявила свое недовольство.
– Прекратить.
Вряд ли они отреагировали на голос, скорее, на смешение Порядка и Хаоса, которое ослепительным лучом скользнуло по лезвию моего клинка, чтобы, сорвавшись с его острия повизгивающим шаром, зависнуть над головами сражающихся.
– Прекратить, – повторила я тише, когда они двумя изваяниями застыли друг напротив друга.
– Правительница д’Тар, – склонился в идеально выверенном поклоне ничуть не потрепанный Вилдор.
То ли демонстрируя покорность, то ли… О втором думать не хотелось, потому что скорее всего именно оно и было верным.
– Маг Равновесия из рода Там’Аринов, – с удовлетворением отметил второй, с интересом поглядывая на Пронзающий.
Судя по его внешнему виду, особого вреда своему здоровью он тоже не нанес.
Что ж, теперь я знаю, на что похожа встреча двух берсерков.
– Тебе он нужен? – спросила я у Вилдора, сделав вид, что не заметила реакции ни одного ни другого.
– Я был бы не прочь с ним побеседовать, – с тем же напускным смирением ответил он.
– Тогда… – я подошла к нему вплотную, не опасаясь броска второго (не только потому, что его действия контролировал Кадинар): пока у меня в руках был мой родовой меч, я могла не обращать внимания на ограничивающие мои способности браслеты, – ты можешь его забрать. А после турнира нам с тобой предстоит о многом поговорить. И о доверии тоже.
– Как прикажет правительница д’Тар, – повторил он свой поклон.
Если я правильно понимала то, что видела, он вовсю наслаждался этим спектаклем, в котором играл одну из главных ролей.
Жаль, что я не могла испытывать подобного блаженства. Стоило мне приблизиться к нему, как в ноздри ударил запах его разгоряченного боем тела, напрочь лишая меня остатков самообладания.
– Кто знает о похищении? – из последних сил сохраняя самообладание, уточнила я, стараясь не замечать понимания в его темнеющем взгляде.
– Повелитель Арх’Онт и бывший правитель Элильяр, – уже без прежнего позерства ответил мне Вилдор. И, установив между нами щит, за который я была ему в какой-то мере благодарна, добавил: – Я счел возможным не сообщать о нем вашему мужу. Вряд ли он тогда позволит вам продолжить турнир.
Хотела я ему сказать, что уже не рада, что в это ввязалась, но не могла. Как бы мне ни хотелось, но я была вынуждена признать, что, даже будучи пешкой в игре этого кошмара, я была самой важной и ценной пешкой, ради жизни которой вся эта партия и разыгрывалась. И, возможно, мне стоило, переча ему, вспоминать еще и об этом.
Было во всех этих рассуждениях лишь одно «но» – будь он более откровенным, многих проблем со мной мог бы избежать. И он об этом прекрасно знал.
– Кто проводит меня обратно? – задала я свой следующий вопрос.
– Я, – ухмыльнулся Вилдор, подтвердив мои подозрения.
И, словно давая мне рассмотреть их поближе, раскрыл крылья, чтобы, дождавшись невольного возгласа восхищения, вновь их убрать, становясь тем Вилдором, который был мне знаком значительно лучше.
Я стоял напротив Леры и никак не мог заставить себя сказать ей то, что обязан был. Это меня тяготило.
