тебя на свадьбе погуляем.
Он заметил, как сузились ее зрачки.
— Тебе больно? — Он вскочил. — Сейчас я позову дежурную медсестру. — Артур бросился к выходу, крича: — Сестра, сестра! Больной плохо! Примите меры…
Он ушел только после того, как пострадавшая заснула. С ней осталась сиделка, которой он заплатил. Ему было жаль горемыку, хотя та, как выяснилось, числилась в картотеке полиции. Также Артур понял, что лейтенант еще до его прихода знал, что на больничной койке — не Маргарет Сэридан. Маргарет заявила об угоне своего автомобиля и о потере прав еще с год назад. Увы, современные Шерлоки Холмсы не посчитали нужным пощадить его чувства. Или им хотелось хоть как-то испортить настроение представителю элиты? Мол, пусть аристократ хоть немного помучается от мысли, что с его женой случилось несчастье. Увы, классовая неприязнь время от времени давала о себе знать. И если представители среднего класса в своих разговорах с удовольствием перемывали косточки английской аристократии, то в реальной жизни всегда радовались подставить этой аристократии подножку. Или, по крайней мере, ущипнуть. Какое удовольствие они испытывали, наблюдая страдания «сильных мира сего».
Артур подписал бумагу, подтверждающую, что пострадавшая не является Маргарет Сэридан, и был свободен. Но что с того? Он до сих пор не знал, где его жена.
Артур сел в машину, чувствуя, как тоска холодом заполоняет душу. Щемящее чувство одиночества и неприкаянности водоворотом затягивало его в свою трясину. Он не мог оставаться один и в то же время осознавал, что на всей огромной Земле нет ни одного по-настоящему родного человека, которого он хотел бы сейчас видеть. Вот если бы рядом оказалась Маргарет… Красивая, улыбающаяся, полная жизни. Может, она где-то и радуется жизни, но только не с ним!
Артур вытряхнул сигарету из пачки и закурил, жадно втягивая в себя дым. Туманом окутало голову, тяжелые, давящие мысли на некоторое время ушли, уступив место воспоминаниям. Он погрузился в образы прошлого — представил Маргарет в длинной юбке, в ажурной белой кофточке без рукавов, в сандалиях на босу ногу. Склонившись, она накрывает на стол. Прохлада старого коттеджа, стук дождевых капель по крыше, потрескивание поленьев в камине…
О, Маргарет, знала бы ты, как воспоминания мучают меня!
Артур затушил недокуренную сигарету и решительно завел мотор. Заехав домой, он переоделся, купил в супермаркете продукты и двинул за город. Он хотел посетить место, где они с Маргарет провели свой медовый месяц, место, куда скрывались, устав от лондонской сутолоки. Они гуляли по окрестностям, купались в озере. На широченной деревянной кровати, царственно занимающей чуть ли не половину комнаты, любили друг друга. Свеча на столе, гуляющие по потолку блики, сентиментальный блюз из радиолы. Вздохи, всхлипы, вскрики… Его жена не умела сдерживать своих чувств.
6
Коттедж он нашел до непредсказуемости быстро — он не забыл дороги! Управляющий — дородный мужчина с ровной, как искусственное травяное покрытие на футбольном поле, стрижкой — сонно ему улыбнулся. Желающих снять коттедж в это время года было немного.
— Вы какой хотите снять домик? С видом на озеро? Ближе к лесной полосе? Советую поселиться в двенадцатом номере. Это совсем новое строение, с теплым полом, с джакузи…
— Посмотрите, пожалуйста, Маргарет Сэридан не останавливалась ли у вас в последнее время? Допустим, в коттедже номер три?
— О… Я думаю, сейчас этот домик не стоит снимать. С отоплением там проблемы. Правда, есть большой камин, уголь, дрова, — поспешно добавил он, глядя в решительное лицо Артура.
— Маргарет Сэридан в последнее время бывала у вас? — напомнил ему Артур.
— Сейчас, сейчас…
Управляющий достал старую амбарную книгу, и его толстенький пальчик с ровно постриженным ногтем заскользил по строкам.
— Сэридан… Маргарет… Есть такая. В начале марта снимала коттедж номер три на два дня. Значит, вам тот же номер?
Артур кивнул и выложил на стойку свои водительские права. Оформление не заняло и пяти минут, и вот он обладатель заветного ключа.
Два поворота в замочной скважине… Артур протянул руку к выключателю. Лампочка под стеклянным плафоном приветствовала его тусклым светом. Пахнуло мрачной сыростью давно не топленного помещения. Он шагнул в комнату. Казалось, ничего не изменилось с того времени, когда он здесь был в последний раз. Старый массивный буфет с недорогой фаянсовой посудой, тканый коврик на половицах с облупленной краской, круглый обеденный стол, через проем — спальня с кроватью, креслом, стеллажами. В углу — большой, с чугунной решеткой камин.
Не снимая куртки, Артур нашел в подсобном помещении мешок с углем, поленницу. Взяв несколько поленьев, вернулся в комнату, сложил их в камин. Пошарил взглядом по стеллажам: книги, журналы, опять книги. Подошел ближе, нагнулся, вынул из-под груды глянцевых журналов тетради: одну тонкую и одну с картонной обложкой и витым креплением. Разорвав тонкую тетрадь, кинул в камин, поднес зажигалку. Пламя, чуть поколебавшись, перебралось на странички. Язычки огня робко жевали бумагу, оставляя за собой угольную черноту. Огонь уже смелее подкрался к поленьям, лизнул кору. Чтобы закрепить успех, Артур вырвал страницу из толстой тетради и… рука невольно застыла в воздухе.
«Я хочу только любви, но, похоже, в наше время любовь в страшном дефиците», — прочел он.
С размаху Артур сел на стул, но тут же вскочил — настолько сиденье было холодным. Он отложил тетрадь, присел на корточки и заглянул в камин. Огонь был в стадии раздумья: заснуть или подождать. Артур ласково подул на огонь. Искорки весело поприветствовали его вмешательство. Хвост пламени вдруг проскользнул между поленьев. Кора занялась, скоро дальше пойдет, решил он. Но пока разгорится, пока согреется воздух, пока влага испарится, пройдет не один час.
Артур вернулся в машину, достал из багажника сумку с продуктами и «Джони Уокером», подаренный матерью на Рождество шерстяной плед. Когда он вошел в дом, огонь весело потрескивал в камине. Это радовало, но еще не согревало. Артур бросил вещи на стол, выдвинул из угла кресло с высокой спинкой, поставил напротив распахнутой до предела заслонки, накрыл пледом. Он принес из подсобки еще поленьев — пусть просохнут — и наконец опустился в кресло. Поленья потрескивали в камине, то были единственные звуки, окружавшие его. Густые сумерки рассеивало пламя горевших дров. Он как зачарованный смотрел на пляшущие языки огня.
Где-то за спиной послышался шорох. Он оглянулся. Ему показалось, что из глубины мрака на него смотрят наполненные болью синие глаза…
Артур тряхнул головой, видение исчезло. Отвинтив алюминиевую крышку, вынул пробку, глотнул прямо из бутылки виски. Алкоголь, горечью обдав рот, скользнул в гортань, теплом разлился по груди. Артур еще раз взглянул в угол. Отраженное пламя мелькнуло в синеве, очерчивая извилистый силуэт с острыми пиками сухоцвета. Эту покрытую голубой глазурью вазу покупала Маргарет и радовалась как девчонка: в интерьере старого коттеджа дешевая ваза смотрелась вполне элегантно. Особенно когда в ней красовалась роза. Одинокая белая роза в синей вазе…
Чувство жгучего сожаления накрыло его с головой. Он сам виноват, что не смог удержать Маргарет. Его вина, что жена не смогла быть с ним счастлива. И если она сумела найти кого-то, кто смог полюбить ее так же, как когда-то любил он… Что ж…
Поленья рьяно горели, обдавая жаром ближайшую территорию. Артур сделал еще несколько глотков виски и, примирившийся с действительностью, вытянул ноги, с удовольствием ощущая тепло, взял в руки тетрадь с пружинным креплением. Любопытство раздирало его. Он узнал почерк Маргарет. Его ждали открытия.
