Он на тебя похож?
— Глазами, и только. В остальном он пошел, скорее, в Винсена.
— Он должно быть очень симпатичный, — мечтательно заметил Жан‑Реми. — И у нас есть право его очаровать?
— Не рискуй, думаю, что он безумно влюблен в одну девушку, это первое, о чем он мне рассказал…
— Жаль!
Она рассмеялась, откинув голову, пока он садился за руль. Он поехал в Бо и вел, как обычно, слишком быстро.
— Ты когда‑нибудь разобьешься! — воспротивилась она.
Чтобы доставить ей удовольствие, Жан‑Реми был вынужден замедлить ход, но он не боялся ни несчастных случаев, ни смерти. Жизнь ему порой казалась абсурдной и бесцельной, особенно с тех пор, как он стоял без движения часами перед белым холстом. Вдохновение покинуло его, Ален продолжал его избегать, и ничто другое не имело смысла. Особенно молодые люди, с которыми он пробовал забыться во время поездок, но которые лишь возвращали его к мысли о собственной старости. Ничтожные юнцы, безнадежно молодые, часто корыстные.
— Ты думаешь, это правда? — спросил он, повышая голос, чтобы перекрыть шум ветра.
— Что?
— Что любят всего один раз?
Так как она ему не ответила, он подумал, что она не услышала вопроса. Но как только он остановился у мельницы.
Перед тем, как выйти, она бросила ему:
— Конечно, правда! Ты разве не знал?
Он на мгновение задумался, держа руку на ключе зажигания, потом сказал себе, что возьмется за портрет Алена, что пришло время это сделать. Долгое время он откладывал срок платежа. Отныне у него не оставалось других средств изгнать своих демонов, успокоить невыносимую тоску, которую он испытывал, когда держал кисть. Конечно, Ален не будет ему позировать, бесполезно его просить об этом, и это мало бы помогло. Ему не нужен был натурщик, которого он знал наизусть. Если ему удастся написать свое наваждение, у него может появиться шанс вновь обрести свой талант. А также понять, каким будет лицо, которое он вытащит из головы, чтобы запечатлеть на холсте.
Беатрис внимательно перечитала письмо Виржиля, потом положила его перед собой на столе. Это было смешно, как он мог ответить на благодарственное послание, восторженное, но дружеское, таким воодушевленным признанием в любви? Он говорит, что припозднился с ответом, потому что уехал на юг, на что ей было глубоко плевать. Пусть живет, где хочет, только оставит ее в покое!
Озабоченная, она пробежала три страницы еще раз. О чем он думал? Что она прыгнет в поезд, чтобы приехать к нему? Конечно, он милый мальчик, и даже красивый мальчик, но она не давала ему никакой надежды, не давала повода ни для какой двусмысленности между ними. Хотеть женщину не значило ее добиться, он должен был это хорошо понимать. В любом случае не могло быть и речи о том, чтобы показать это письмо Винсену. Ни сказать ему о нем.
Винсен… У них была назначена встреча меньше, чем через два часа, а она уже сходила с ума. Она взяла свою чашку кофе, выпила ее одним глотком, поморщившись, потому что он был холодный. Начинала чувствоваться усталость, но кофе был не лучшим средством с ней бороться. Она пила много кофе, чтобы успевать делать все одновременно. Ее работа практикантки в конторе Морван‑Мейер началась, но оказалась изнуряющей и не избавляла ее от окончания диплома, не считая бессонных ночей в объятиях Винсена, который был, сверх всего остального, исключительным любовником.
Ее всегда привлекали мужчины старше нее, и сейчас она знала почему. Опыт Винсена, его терпение, нежность, его невероятная любезность или элегантность, которую он сохранял в любой ситуации: все ее переполняло. Десять раз на день, она радовалась, что ей хватило наглости начать их связь. А вскоре она в отчаянии спрашивала себя, как ей это замедлить.
Какое‑то время она смотрела на письмо, не видя его, тем не менее, одна фраза привлекла ее внимание. Виржиль говорил о матери, поразительной женщине, по его мнению: «Самая красивая рыжая женщина планеты, ты ее полюбишь». Но о чем он думал, мелкий придурок? Неужели он помешает ей пережить самую сказочную историю в ее жизни? Во‑первых, он заставлял ее ревновать, говоря об этой Магали, которую так сильно любил Винсен, потому что та родила ему троих детей. Затем он подвергал ее опасности. Винсен не станет соперником собственному сыну, не нанесет ему и малейшего ущерба. Она должна была молиться всем богам, что никогда не флиртовала с молодым человеком, что даже не целовала его, что между ними ничего никогда не было. И это была правда, даже если это письмо заставляло думать о другом!
Беатрис схватила листы и яростно разорвала их на мелкие кусочки. Ей оставался лишь час, чтобы подготовиться, ей надо было прекратить переживать из‑за бреда «мальчишки». Она решила, что не получала этой почты, что он не существовал. Она встала, пошла в ванную комнату, где энергично расчесала свои волосы, завязала их в конский хвост. Потом подвела черным карандашом глаза, добавила на скулы румяна и немного блеска на губы. Довольная результатом, она пошла в спальню, чтобы надеть маленькое черное платье, короткое и декольтированное. Винсен имел привычку по‑особому смотреть на нее, что сводило ее с ума, она была готова на любую провокацию, чтобы заполучить такой взгляд.
Она вернулась в гостиную и уже, было, собралась выключить свет, как вдруг увидела на столе конверт. Непростительная небрежность. Скоро, после ужина в ресторане, Винсен проводит ее сюда, как и каждый раз, когда они выходили вместе. При мысли, что он может наткнуться на этот мерзкий конверт и узнать на нем почерк сына, она почувствовала, как к ней снова вернулась тревога. Может, было бы лучше предупредить его, решительно позвонить Виржилю, расставить все на свои места. Но, только что, уничтожив письмо, она уничтожила номер телефона.
Раздраженная, Беатрис скомкала конверт и пошла выбросить его в мусорное ведро на кухне. Винсен приходил всегда вовремя, а она опаздывает. Она хлопнула входной дверью, спустилась по деревянным ступенькам. Ей понадобилось почти десять минут, чтобы найти такси и устроиться на заднем сидении.
До этого момента у нее было довольно приятное существование. Ее родители жили в Анже, где отец работал врачом. Единственная дочь, она была окружена заботой, а потом ее отправили учиться. В Париже она неплохо справлялась с учебой в университете и с разными работами. Она вцепилась в право как в настоящее призвание, не провалила ни одного экзамена, обладала теперь уймой друзей. За шесть лет она завязала некоторое количество любовных отношений, которые систематически заканчивались провалом. В силу того, что охотилась Беатрис только на мужчин в зрелом возрасте, которые единственно ей нравились, она часто попадала на женатых, которые ослепленные ее внешностью, хотели с ней только спать и ничего больше.
В Винсена она по‑настоящему влюбилась с первого взгляда. Он был именно тем, кого она всегда хотела встретить с тех пор, как покинула Анже. И он был свободен… Она любила бы его, даже если он был бы привязан к другой, но он был один, и она не могла помешать себе представить их возможное будущее. С первого взгляда она почувствовала себя готовой ко всему — продолжение это доказало, даже если на настоящий момент она не была способна продолжать практику в конторе. Рядом с ним она не думала ни о чем, кроме, как потеряться в его светлых глазах.
— Вот вы и на месте, моя милая крошка! — сообщил ей шофер, паркуясь у тротуара.
Когда она опустила голову, чтобы найти свой кошелек на дне сумки, она была удивлена, услышав голос Винсена.
— Сдачи не надо, — сказал он шоферу, протягивая купюру.
Он открыл дверь, помог ей выйти.
— Я потратил уйму времени, чтобы поставить машину, — объяснил он. — Я боялся, что ты меня не дождешься, но ты тоже опаздываешь, тем лучше! Мы получим все‑таки столик. Я надеюсь…
Нагнув к ней голову, он слегка коснулся ее губ, потом на мгновение прижал к себе. Под его белым шелковым шарфом она почувствовала запах Ветивье Герлена и неожиданно прошептала:
— Я люблю тебя.
Она заметила, как он задрожал, засомневался, но не стал отвечать. Пока он шел к входу в ресторан,
