— Я приеду, — пробормотал Виржиль.
Винсен посмотрел на него еще некоторое время, без малейшего снисхождения потом поднялся и пошарил в кармане, откуда достал мелочь.
— Где я могу найти такси, чтобы доехать до аэропорта?
— Я отвезу тебя на маминой машине.
— Не надо беспокоиться.
— Позволь мне отвезти тебя. Пожалуйста…
Винсен пожал плечами, и Виржиль, в свою очередь, встал. Так же молча, как по дороге сюда, они пошли обратно к дому Магали.
Тифани все еще смеялась, тогда как Сирил сохранял разгневанный вид.
— Это естественно, ты ведь представил меня, как свою кузину!
Они провели вечер у одного университетского друга, который устроил маленькую вечеринку, когда не было родителей, и Тифани приглашали танцевать все присутствующие мальчики. Один из них вел себя слишком смело, пока Сирил грубо не вмешался.
— Какое у него было лицо, когда ты сказал ему, чтобы он не трогал меня! Уау! Мне это понравилось, он на самом деле испугался!
Она взяла его под руку, крепче прижалась к нему, когда они входили в метро.
— Я больше не в силах был выносить его руку у тебя на спине, его подбородок на плече, и сверх того, вид придурка! — проворчал он.
— Я не знала, что ты ревнуешь…
— Ужасно, я только что понял. Это тебя раздражает?
— Совсем нет! Если к тебе подойдет девушка, я выцарапаю ей глаза!
Они остановились, схваченные взаимным желанием поцеловаться. С умышленной медлительностью он завладел ее губами, немного задержался, потом внезапно отошел от нее.
— Пойдем быстрее или я займусь с тобой любовью прямо здесь на тротуаре.
Светлый смех Тифани заставил его улыбнуться вопреки его воле. Он чувствовал себя счастливым, только когда она была около него.
— Тифани, — вздохнул он, — мы должны им это сказать…
Она ничего не ответила, испугавшись самой мысли, как и каждый раз, когда он намекал на это. Она даже не хотела себе представлять реакцию отца, и еще меньше реакцию Виржиля, тем не менее, их связь не могла больше оставаться тайной. До сих пор Сирил ждал, но теперь был на грани.
— Тебе исполнилось восемнадцать лет на прошлой неделе, — только и сказал он.
Это была отсрочка, которую она попросила уважать, а отныне у нее больше не было аргументов. Они были любовниками уже довольно давно, чтобы чувствовать уверенность в себе, в своих чувствах, в желании остаться вместе, и время противостоять семье пришло.
Когда они подошли к особняку, они заметили свет на первом этаже и удивленно переглянулись.
— Сегодня было что‑то особенное? — спросил Сирил беспокоясь.
— Нет… Насколько я знаю.
Притихшие, они пересекли холл на цыпочках, но были остановлены шумом голосов и взрывами смеха. Сирил увлек за собой Тифани к одной из двойных дверей гостиной, которая была открыта, и они увидели Даниэля, развалившегося на одном из диванов, напротив Мари, которая наливала ему шампанское.
— О, молодежь! — крикнул Даниэль, видя их на пороге. — Заходите отметить событие вместе с нами! София родила близнецов, свершилось, я стал отцом!
Он казался веселым, блаженным, немного захмелевшим.
— Свершилось, идите чокнемся, — согласилась Мари, — мы все больше сходим с ума… А ваш вечер, все было хорошо?
Как и все, она считала естественным, что они гуляют вместе, потому что они были на одном факультете, учились по одной программе с трехлетней разницей, говорили о праве уже давно и всегда прекрасно ладили.
— Мальчики или девочки? — спросил Сирил, улыбаясь Даниэлю.
— И то и другое! — воскликнул он перед тем, как осушить бокал.
— Как назвали? — поинтересовалась Тифани.
Она никогда не видела своего дядю Даниэля таким возбужденным и чувствовала себя неудобно из‑за его радости.
— Альбан и Милан, — сформулировал он с пафосом. — Вам нравится?
— Альбан и Милан, — медленно повторила Тифани. — Ну, мне кажется это… превосходно!
— В таком случае мы произнесем еще один тост, ладно?
— Ты уже много выпил, — заметила Мари.
— Да, я знаю, но мне надо выпить в два раза больше. Двое! Ты представляешь? У вас у всех есть дети, а у меня не было… Брешь заделана!
Он откинулся на мягкие подушки дивана, потом посмотрел на молодых людей, которые все еще стояли.
— А вы, голубки, как у вас дела?
Сирил резко отпустил руку Тифани, которую, как обычно, держал в своей. Он не смог удержаться и покраснел, тогда как мама бросила на него сверлящий взгляд. Воцарилось неловкое молчание, которое продлилось довольно долго. Растерянная, подавленная, Тифани, не отрываясь, смотрела на ковер.
— Ну‑ка, скажите, оба… — начала Мари натянутым тоном, — у вас есть что‑то, в чем вас можно было бы упрекнуть?
— Нет, — категорично ответил Сирил.
Он подошел на шаг к матери, защищая Тифани.
— Ничего, что заслуживает упреков, — добавил он. — Но если сейчас представилась возможность сказать… в любом случае я намерен это сделать.
— Сирил… — пробормотала сзади Тифани. И не думая останавливаться, он закончил:
— Мы любим друг друга уже давно. И это серьезно.
Пока до Мари доходил смысл произнесенного, Даниэль закатил глаза!
— Мне очень неловко, дети, — пробормотал он. — Это все моя ошибка, я, кажется, слишком хорошо отметил рождение моих малышей… Вы, правда, оба влюблены?
Он смотрел на них с любопытством.
— Я серьезно, мама, — еще раз уточнил Сирил.
Серьезный и готовый взять на себя всю ответственность за то, в чем он только что признался. Мари умела уважать мнение детей так же хорошо, как и отчитывать их, раздавая им подзатыльники. В то же время это была женщина либеральных взглядов и умная, ее сын это знал.
— Разве мы не можем сказать, что речь идет еще об одной хорошей новости? — бросил Даниэль.
— Ты сходишь с ума — заметила Мари, поворачиваясь к нему.
— Почему? Нет ничего лучше любви! Посмотри на них… Признай, что они симпатичные! Видеть их рядом, мне кажется, это очевидно, извини, что я это заметил. Для дипломата я веду себя с осторожностью слона! Но, в конце концов, какая разница? Подойди, Тифани…
Он сделал знак своей племяннице сесть рядом с ним на диван.
— Конечно же, твой отец ничего не знает?
Она лишь покачала головой, он обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Ты хочешь, чтобы я был вашим послом? Натощак у меня получается лучше.
— Даниэль! — раздраженно воскликнула Мари.
— Не шуми или Винсен спустится, — возразил он. Тифани, положив голову на плечо дяди, спросила:
— Почему ты его не разбудил?
— Потому что он с Беатрис.
— А, ты тоже не любишь эту девчонку?
— Тифани, тише… Скажем, я ее недостаточно хорошо знаю, чтобы иметь желание праздновать с
