красавчика не возникло желания устроить Веру еще какую-нибудь гадость. После этого гладиатор повалил беспомощного патрона кондитеров на землю и для надежности уселся на него верхом.
– Кажется, ты позабыл, что гении не должны убивать! – назидательно произнес Вер.
– А я и не убивал… я только пугал. Клянусь Геркулесом.
Юний Вер сделал вид, что не поверил, и приставил трофейный «парабеллум» ко лбу гения. Покровитель кухни в ужасе зажмурился, решив, что наступает последний миг его жизни. В принципе гении бессмертны. Разве что удар молнии может их испепелить. Но, находясь в искусственном теле, гений испытает весь ужас и боль смерти, если Вер нажмет на спусковой крючок.
– Я ничего не знаю… Ничего… – бормотал гений. – Меня так же хотят убить… я думал, что это опять наемный убийца. Я тебя не узнал. Но теперь вспомнил! Мы пировали у Гесида. Там подавали еще такой прекрасный торт со сливками.
– Кто тебя хотел убить?
– Думаю, что они… – Губы гения плаксиво скривились. – Гении…
– Твои собратья? Это уже интересно. Что им нужно?
– Не знаю… не посвящен. То есть кое-что я все-таки знаю… Ты расстроил планы гениев, когда заклеймил желание для этой девочки, Летиции Кар. Она должна была умереть.
– Это я тоже знаю. Гении сами подстроили ей автомобильную катастрофу. Но почему гении не прикончили ее, пока она находилась в больнице?!
– Мы, гении, не любим убивать. Предпочитаем, когда смерть наступает естественным образом. А тут ты со своим клеймом… Мы пытались заставить тебя проиграть. Но гении – не боги. К тому же искусство гладиатора многое значит. Боги дали людям свободу выбора.
– Благодарю! – сказал Вер таким тоном, будто в эту минуту благодарил от имени всех граждан Рима могучих Олимпийцев. – Но кто эта девчонка? Почему ее смерть так важна?
Гений кухонных работников покосился на каменную ограду, потом с опаской поглядел на небо и прошептал едва слышно:
– Она – дочь гения Империи. Наполовину человек, наполовину гений.
– Ну и что из этого? – Вер ничего не понимал, и его это злило.
– Не знаю точно… они, то есть гении, задумали нечто вроде жертвоприношения. От которого наш мир должно вывернуть наизнанку.
При этих словах Вера охватил такой ужас, что он едва не завопил в голос. Непроизвольно он отпрянул и выпустил гения, как птицу из силков.
– Честно говоря, я не в восторге от этих интриг, – признался гений кухонных работников, благоразумно отползая подальше от Вера. – По мне, люди неплохие компаньоны. Таких изысканных блюд, как на земле, нельзя вкусить даже в обители Олимпийцев. Амброзия напоминает мне жидкую овсяную кашу с сахаром, а нектар гораздо хуже фалернского вина. Ну вот, теперь они точно убьют и тебя, и меня. – Гений тяжело вздохнул и перелез через ограду.
Элий перекатился по клумбе, сминая цветы. Он не успел подняться, как кто-то схватил его за руку и рванул подальше от горящего дома. Элий разглядел красно-серую форму и не стал противиться. Вместе с вигилом он спрятался за живой изгородью лавровых роз. Бледно-красные цветы казались хлопьями огня, прилетевшими в зелень кустарника с пожара. Сквозь просвет в зарослях Элий видел людей, столпившихся во дворе. Они не пытались гасить огонь, а лишь смотрели, как оранжевое пламя вырывается из окон. Нелепая, почти театральная сцена, где герой – огонь, а люди – неподвижная декорация.
– Пора сматываться, – прошептал вигил. – Курций поручил охранять тебя. Если что случится, он с меня шкуру снимет. Напарника моего убили – я нашел его тело возле сарая. Вот гады, стукнули чем-то сзади, кинули в яму и забросали ветками. А тут пожар. В такое дерьмо вляпался! Но Курций приказал спасти тебя, сиятельный, любой ценой.
Вигил помог Элию подняться и буквально поволок его по узкой тропинке. Но бежали они слишком медленно. В последнее мгновение Элий заметил мелькнувшую за деревьями тень и успел крикнуть:
– Справа!
Беглецы рухнули в траву. Пуля срезала ветку кипариса. Вигил перекатился, держа пистолет двумя руками, и выстрелил. Нападавший рыкнул от боли и пальнул еще раз наугад, прежде чем свалиться. Судя по всему, подоспели более опытные подручные Гэла. Вигил вскочил и помог подняться Элию.
– Быстрее! – вопил вигил. – Переставляй ноги! Я в пять лет бегал лучше, клянусь Геркулесом!
– В пять лет я тоже бегал гораздо лучше, – признался Элий.
Сквозь заросли винограда мелькнуло серое полотно дороги.
Вигил огляделся. Все было как будто спокойно.
– Вон наше авто! Туда! – приказал подчиненный Курция.
– Хотелось бы одеться.
– Считай, что мы направляемся в термы, – предложил вигил. – Или представь, что я арестовал тебя за то, что ты разгуливал нагишом.
– В последнее время я могу представить что угодно, – признался Элий.
В префектуре вигилов в Кориолах было полно народу. У входа толкалось несколько корреспондентов. На груди одного из них Вер заметил значок «Акты диурны» и подивился вниманию столичной прессы к событиям такого захолустья. Шустрый репортер из «Акты диурны» тут же подскочил к Веру. На одной перевязи у него висели фотоаппарат и боевой меч.
– Какова судьба Макрина? Правда, что он убил двух вигилов и сбежал?
– Что ты думаешь о действиях центуриона Курция? – затараторила девица, внешне чем-то похожая на Вилду.
По осанке пишущая братия приняла Вера за вигила и торопилась выпытать у него последние новости. Дело Макрина всколыхнуло прессу. Это неплохо. Только о судьбе Элия вряд ли удастся узнать. На всякий случай Вер попытался пробиться в таблин Курция, но дверь была заперта. Знакомый молодой вигил сообщил, что Курция в префектуре нет.
– Он на вилле Макрина проводит обыск, – сказала репортерша, похожая на Вилду.
– А где Элий? Я спрашиваю, кто-нибудь знает, где сенатор Элий? – Не в силах сдержаться, Вер повысил голос.
– Сенатор Элий был пленником Макрина? – Репортерша вцепилась в гладиатора мертвой хваткой. – Он принимал участие в подпольных боях? Он погиб? Ранен? Бежал?
– Это я и хочу выяснить, – огрызнулся Вер, с трудом освобождаясь от подобия Вилды.
Гладиатор вышел из здания и остановился, не зная, что делать. Он даже не знал, жив ли Элий. Вер бросил своего раненого друга неведомо где. Да, он пытался отвлечь огонь на себя, но все равно его бегство походило на предательство. Он ощущал себя тем несчастным парнем, который отправился из Фермопил с посланием, и вскоре узнал, что поручение царя Леонида обернулось для него несмываемым позором [97].
Вер испытывал боль, настоящую, нестерпимую боль. Будто кто-то воткнул ему нож под ребра. Боль не проходила. Вер вышел на площадь и заорал в голос: «Элий!» Где-то на верхнем этаже хлопнули, открываясь ставни, и стая жирных городских голубей рванулась в небо. Две молоденькие девушки в коротеньких двуцветных туниках поспешно перебежали на другую сторону площади.
– Тебе плохо? Ты болен? – спросил, подходя, вигил, внимательно оглядывая черную тунику Вера и сочувственно качая головой. – Потерял близкого человека?
– Я потерял друга. Именно потерял. И не знаю, где он…
– Игры еще не закончились. Через агента можно купить клеймо, – посоветовал вигил. – В банке Пизона есть посредническая контора. Возьмут пять процентов за услуги.
Видимо, ничего более подходящего вигилу в голову не пришло.
– Чтобы Орк сожрал твои клейма, – огрызнулся Вер.
– Не унижай мечту Империи, доминус, – нахмурил брови вигил.
Вер вернулся к таксомотору и швырнул водителю сотню сестерциев.
– На виллу Макрина, – приказал он.
Если его друга захватили в плен, он разнесет это гнездо на атомы. Вер нащупал под туникой рукоять
