– Приветствую тебя, трибун Флакк. Это и есть тот юноша, которого Марк Валерий Корвин хочет объявить своим наследником? – спросил Фабий.
– Да, это он, – подтвердил Флакк. – Сейчас он под моей временной опекой.
– Ну что ж… мы немедленно приступим к испытаниям. У вас есть свободный истребитель класса “Центавр”?
– Разумеется.
– Пусть юноша проведет испытательный полет. В войну его отец был пилотом истребителя. Если парень справится с управлением, этого будет достаточно. Только отключите новомодные программы. Ведь он помнит то, что было двадцать лет назад. Проводите его на корабль! – приказал Фабий своим спутникам. – Трибун Флакк, вы можете сопровождать опекаемого и наблюдать за идентификацией из рубки линкора.
Марку показалось, что у него отнялись ноги. Что за спектакль решили устроить эти идиоты?! Запихать бывшего раба в истребитель и зашвырнуть в космос! Еще, может быть, и пострелять в него, чтобы поглядеть, как он умеет маневрировать?
– Я… Я… то есть отец… он же следователь…
– И пилот истребителя в течение пяти лет, – улыбнулся Фабий. – Это не забывается.
“Лучше бы меня оставили на Колеснице… я бы сейчас сидел в старом доте и ел жареную маисоль… Мне не нужно… ничего не нужно… ни свободы, ни звания патриция… я не хочу… спасите…”
Мысли проносились в голове Марка с калейдоскопической скоростью, пока он спускался на нижнюю палубу, где его поджидал истребитель.
Нет, невозможно… бред… да, во сне он управлял истребителем… но то был сон…
Автоматически руки застегнули скафандр. Убийцы! Хуже Жерара! Тот был просто тупым животным… а вы…
Один из администраторов подтолкнул его в спину.
Марк ухватился одеревеневшими пальцами за тяги подъемника. Изящное, почти танцевальное движение ажурного механизма, и юноша очутился в кабине истребителя. Вспыхнули приборы, оживая. Автоматически Марк водрузил на голову массивный управляющий обруч. Чмокнули присоски, впиваясь в виски.
Нет, так нельзя, так нельзя, он не хочет… Ладонь сама легла на управляющую панель. Корабль вздрогнул и оторвался от палубы.
– Цель – седьмой сектор, – сообщил искин корабля.
На демонстрационной голограмме возникли все объекты седьмого сектора, на дальнем плане – звезды. Впереди раскрылась черная щель, будто огромная пасть растянулась в ухмылке. “Центавр” нырнул в черноту и тут же заложил вираж… Сам собой или?.. Марк не сразу сообразил, что его мозг управляет корабликом напрямую.
– Быстрее… – сказал он вслух.
Маршевые двигатели тут же перешли на форсированный режим.
Кораблик несся в пустоту. В нижней части голограммы светился голубой точкой Лаций.
“Я никогда не попаду на эту планету… никогда…” – обреченно подумал Марк.
Но страх вдруг исчез. Будто и не было. Марк понял, что услужливая память сама подсказывает нужные решения. Чужая память…
– Ну что ж, полетаем, господа… – его охватило хмельное веселье. – Я вам сейчас покажу, на что способен Марк Корвин!
Истребитель нырнул под брюхо “Сципиона”.
Почти сразу Марк увидел два блюдца, идущие ему наперехват. Вражеские корабли. Вернее, имитация вражеских кораблей.
“Центавр” включил маневровые двигатели.
“Я должен стрелять?” – он не успел сам себе задать этот вопрос, а из левой пушки уже вылетел плазменный заряд.
“Должен” – ответил сам себе, посылая второй заряд вслед первому.
– Меня же прозвали “Бешеный”, а это кое-то да значит, – рассмеялся он.
Одно из блюдец превратилось в фонтан белого огня и исчезло. Теперь сбоку на обзорном экране сверкал в лучах звезды Фидес линкор. Вам хочется позабавиться? Я устрою вам забаву. Такую забаву…
“Центавр” развернулся и устремился к линкору. Стандартный маневр: он подводил корабль противника под батареи линкора. Главное – самому не врезаться в борт “Сципиона”. Ускорение все возрастало, перегрузки вжимали ставшее невыносимо тяжелым тело в кресло. Еще немного… Еще… Линкор висел над ним огромной сверкающей тушей. А вражеский кораблик… якобы вражеский кораблик… Он вспыхнул на голограмме и исчез. Батареи линкора разнесли на куски этот призрак…
Тут свет стал меркнуть, а сам Марк – падать в пустоту.
“И это все?” – успел подумать он напоследок.
– Недурно, – сказал Фабий, когда один из его администраторов открыл шлюзовой люк “Центавра”. – Именно этого мы от вас ждали.
Марк снял ладонь с управляющей панели.
– Да ладно, ерунда… Не могли придумать что-нибудь посложнее? Для “Бешеного”? Вы-то сами не летали, Фабий. Сидели в центре управления во время войны, и получали фалеры в награду, – бросил Марк небрежно.
Администраторы от подобной наглости открыли рты.
Фабий сухо улыбнулся:
– Друг мой Корвин, не спорю, патрицию многое позволено. Но далеко не все.
Марку очень хотелось спросить, настоящий был полет, или всего лишь искусный симулятор, но он не спросил. Вопрос только унизил бы его в глазах Фабия.
“Конечно, симулятор, – решил Марк про себя. – Мной они могли рискнуть, но не стали бы рисковать бортами Сципиона, которые я бы мог изувечить своей посудиной”.
– Вот, взгляните, – бормотал старик, освещая вечным фонарем каменный свод. – Я его нашел – и сразу за вами. Ничего не трогал. Ничегошеньки.
Блеклый свет падал на пол, на лежащего ничком человека. Маслянисто блестели темные волосы. Светлая одежда в пятнах. Возле головы на светлом камне расплылось темное пятно.
Префект Корвин присел на корточки, тронул лежащего за руку. Кожа была холодной. Префект достал индикатор, коснулся кожи. На экранчике возникли желтенькие цифры “7. 40”. Человек умер около восьми часов назад. Значит, после полуночи.
Корвин перевернул тело. Бледное лицо. Веки полуприкрыты. Стекло мертвых глаз. При жизни ярко- синих. Неправдоподобно синих.
– Граф Эрхарт… Посол Неронии! – Корвин вскочил, как ужаленный. – Что он здесь забыл?
– Сюда приходят за вином. За чем же еще? – сказал старик.
– Кто еще здесь был? Кого вы видели?
– Никого, клянусь Геркулесом.
Префект оглядел свод. Прошелся сканером повсюду. Ничего. Никаких следов, кроме следов смотрителя и самого графа. Но ведь не мог граф покончить с собой? Выстрел из игломета пришелся в спину. Еще никому не удалось выстрелить себе в спину из игломета. Орк! Какой скандал! Посол Неронии, особа неприкосновенная, убит в подвалах усадьбы сенатора Корвина почти сразу после заключения мира с Неронией. Новая война? Опять? Разве не хватит той, что длилась пять лет?
Марк проснулся. Он лежал на кровати в своей каюте и тупо смотрел на стену. Стена была облицована черным пластиком под мрамор. Зеркалу, вмонтированному в центре стены, Марк дал команду “не отражать”, и псевдостекло сделалось матовым. Завтра юноша наконец отправится на Лаций. Все решено. Что теперь? Вот именно – что?
Каждый раз надеяться, что в нужный момент всплывут нужные воспоминания? Какое-то безумие. Все равно, что каждый день прыгать с крыши небоскреба и ожидать, что во время падения у тебя за спиной вырастут крылья. Крылья, способные удержать в воздухе… Или парашют… или антигравитатор… неважно. В зависимости от обстоятельств. Подходишь к краю, шагаешь в пустоту и не знаешь, что должно вырасти.
Неужели все патриции так живут?
