люди, и гении одновременно. Разумеется, те, кому удалось уцелеть во время перехода. Мы гибли тысячами, превращались в змей и котов, и вновь гибли, уже от рук людей… Боги так перепугались, что изгнали всех разом, не разбираясь, кто виноват, а кто нет. Это так похоже на богов. Все гении сброшены вниз. Буквально. С неба на землю. Пожизненная ссылка. И в итоге подлинная смерть. У нас нет шансов даже отправиться в Аид после смерти.
– Хочешь, чтобы я пожалел ваше племя?
– Всего лишь постарался понять, что происходит. Понять иногда бывает так страшно… Ты ведь тоже боишься. Подумай… Прежде весь мир был наполнен гениями…
Гэл замолчал, и Элий мысленно продолжил вместо него…
…мир был наполнен гениями, у каждого человека за плечом стоял покровитель и вдохновитель. А что же ныне? Звенящая пустота. Люди должны сходить с ума от этой пустоты. Люди – да. Но не Элий. Он привык к одиночеству. Прежде Элий вел непрекращаемое сражение за свою душу, а другие были покойны и счастливы. Теперь все переменилось. В его душе поселился покой, в душах обывателей – смятение.
– Мир опустел и сделался хрупок, – сказал Цезарь. – Рим стал беззащитен. Гении должны объединиться с людьми, чтобы его защитить.
– Значит, мировая?
– Да.
– И ты мне вновь подчинишься?
– Нет, – отрицательно покачал головой Элий. – Ты подчинишься мне.
– Я – тебе? Я – гений, подчинюсь тебе – человеку?!
– Я – Цезарь. А ты живешь на территории Империи, даже не имея гражданства. Так что я приказываю, и это закономерно.
– Гордый Элий просит меня о помощи, хотя и в столь странной форме. Так о чем же ты просишь?
– Гении обладают тайным знанием. Вы должны передать его людям.
Гэл расхохотался.
– Что?! Добровольно взять и отдать? Знание – наше тайное и единственное оружие, единственная гарантия безопасности. Стоит только нам раскрыть свои тайны, и вы нас уничтожите!
– Пытаешься строить из себя обиженного, но именно ты виноват во всем.
– Нет, это ты виноват! – закричал гений. Напускное спокойствие его покинуло. – Ты виноват! Ты! Отрекся от меня, взбунтовался! Если бы не ты, я бы не принял участия в заговоре. Не ты ли говорил, что надо разрушать условности, но нельзя трогать фундамент. А сам занялся фундаментом!
– Я не мог подчиниться твоим указаниям.
– Не мог подчиниться… – передразнил гений. – Откуда у тебя подобные мысли? Ты не мог думать иначе, чем я. Ведь ты не бог, а лишь маленький человечек. Лучше бы тебе вообще родиться без гения.
– Такое бывает?
– Случается иногда. К примеру, Бенит. У него не было гения с самого дня рождения. Теперь этот парень далеко пойдет.
Бенит? Этот наглец и выскочка – ровня Цезарю? Элий по привычке закрыл глаза. Что же это такое? Получается, что так… Они с Бенитом схожи в своем духовном уродстве. Как ни оскорбительно это звучало, но Элий должен был это признать: в нынешнее время Бенит чувствует себя так же комфортно, как и Элий. Да нет, еще комфортнее.
– Ладно, не будем о прошлом, – примирительно сказал гений. – Надеюсь, ты не собираешься мне мстить? Это не благородно, учитывая твое и мое нынешнее положение. Я два дня не ел. Вспомни, друг, что говорила Сивилла. «Не первины, но половина…» Не прошу половину. Всего лишь тысчонку сестерциев.
Элий помедлил, потом достал кошелек и протянул бывшему покровителю пачку купюр. Тот поспешно схватил деньги.
– Как ты добр, о, Цезарь! – с издевкой воскликнул Гэл. – Знаешь, я даже постараюсь тебя отблагодарить и на время оставлю тебя в покое. – Гэл похлопал Элия по плечу.
Цезарь невольно передернулся. Гэл вызывал у него неприязнь, почти отвращение.
«А ведь Гэл смотрит на меня точно так же», – подумал Элий.
Но едва гений вышел из павильона, как какой-то человек набросился на него сзади, мгновенно заломил руку и прижал к стене. Гэл попытался вырваться, но куда там! Человек был куда сильнее. Ловкие пальцы обшарили карманы и извлекли на свет пачку купюр, золотое кольцо с печатью и записную книжку Элия.
– Цезарь мне подарил! – выкрикнул Гэл в отчаянии.
– Подарил свою записную книжку? Знаешь, старина Квинт слышал на своем веку много всякой лжи, то такое… А ну, пошли!
И Квинт потащил Гэла к воротам. Гений уже почти не сопротивлялся. Преторианцы, стоявшие на страже, с изумлением смотрели, как новый секретарь Цезаря тащит к ним человека… самого Цезаря? Или…
– Как вы его пропустили? – крикнул Квинт издалека.
– Мы думали, это Цезарь… – отвечал гвардеец.
Квинт выхватил кинжал и рассек Гэлу кожу на предплечье. Гений закричал. Брызнула кровь в ореоле платины.
– В самом деле, гений, – изумился преторианец.
– Но мы же не можем каждый раз набрасываться на Цезаря с мечами и полосовать ему кожу, – возразил второй.
– Точно, Авл! – ухмыльнулся первый.
Квинт схватил Гэла за руку и повернул кисть ладонью вверх.
– Предлагаешь гадать по руке? – поинтересовался Авл.
– У гениев в линиях судьбы и жизни проступает платина. Разумеется, в крови ее легче обнаружить. И потом, гений лишь притворяется хромым. К тому же голос у него хриплый, как будто простуженный. Так что совсем нетрудно отличить гения от человека. А проще всего… – Квинт сделал эффектную паузу, – спросить у него пароль, который гений не знает.
И Квинт вышвырнул гения за ворота.
– Верно, пароль он нам не назвал, – подтвердили преторианцы. – А мы и не спрашивали.
С видом победителя Квинт вернулся в павильон и выложил перед Элием пачку купюр, кольцо и записную книжку.
– Деньги я дал ему сам, – признался Элий. – Ты зря их отнял.
– Ничего, обойдется!
Элий покачал головой:
– Нет никого страшнее изгоя.
Но Квинта было трудно смутить:
– Ты отдал проходимцу тысячу сестерциев, а мне пожалел заплатить пятьсот за щенка. Но сейчас не о том. У меня срочное сообщение. Секретное донесение «Целия». – Квинт протянул Цезарю бумагу.
Тот развернул сложенный вчетверо листок. Прочел раз. Перечел.
– Академик Трион убит. Ничего не понимаю. – Элий скомкал листок. – Кому понадобилось убивать Триона? Охранники перебиты. Труп академика найден в ванной со вскрытыми венами. Все залито кровью. Похоже на забаву маньяка.
– Ты уверен, что это устроил Руфин?
– Уверен? – Элий задумался. – Как раз нет… не уверен. Проверь, что стало с остальными физиками из лаборатории Триона. Возможно, кто-то хочет наказать их за дерзость.
– Гении?
– Не исключено.
Сервилия Кар не сразу узнала гостя, что пожаловал в ее таблин. Он не только обрядился в белоснежную тогу, как полагалось кандидату в сенаторы, но еще и выкрасил волосы белой краской и надел красные башмаки, украшенные серебряными полумесяцами, будто уже был избран. В госте было что-то шутовское, но Сервилии понравилось это шутовство. Ее привлекали люди неординарные, способные на быстрый и неожиданный взлет. Одно время ей нравился Вер, уверенный в себе, красивый, дерзкий. Но Вер исчез. Как и многие, он оказался пустышкой. А вот Бенит не пустышка. О нет! Этот
