– Кроме всем известных выгод, квадрат имеет и еще одно преимущество, говорить о котором почему-то не принято.
– Какое же?
– Иногда юноша маака бывает влюблен в девушку махаон или наоборот. Их чувства были бы обречены, если бы не возможность найти достойных друг друга партнеров своего вида и соединиться в квадрат.
– Ах, хитрецы! – воскликнул Лабастьер.
– Кто? – не поняла Мариэль.
– Да вы с Лааном, кто же еще?..
– Вы хотите меня обидеть, мой король?! – гневно воскликнула самка.
– Да нет, нет, честное слово, это шутка, – засмеялся Лабастьер. – Я подтруниваю над вами потому, что вы так страстно доказываете мне красоты квадрата, словно подозреваете меня в неприятии закона.
– Иногда мне именно так и кажется, – бросила Мариэль.
– И очень напрасно, – пожал плечами король.
В этот миг впереди раздался крик Лаана:
– Эге-гей! Вижу селение!
– Город, – уточнил Лабастьер. – Бунтовщики называли свой населенный пункт запрещенным словом «город».
– Мне даже хочется увидеть – что же это такое, – призналась Мариэль.
Лабастьер покачал головой:
– К сожалению, с этим придется повременить. Надеюсь, вы помните наш уговор? Мы взяли вас и Фиам с условием, что вы не будете участвовать в операциях, грозящих опасностью.
Он остановил Умника и, спешившись, подал Мариэль руку. Однако та, словно не замечая этого, вспорхнула и опустилась на землю самостоятельно.
– Мой милый король! – воскликнула самка, встав рядом и уперев руки в бока. – Это, по меньшей мере, несправедливо! О какой опасности вы говорите?!
В этот миг из кустов к ним вышел повернувший вспять сороконог Лаана и Фиам. Видимо они слышали последние слова королевы, потому что Лаан, спрыгнув на землю, сказал:
– Теперь понятно, откуда покойная Наан черпала свою строптивость. Похоже, в этих землях водится зараза пострашнее, чем в поселке т’анга. Фиам только что вела со мной те же самые речи.
– Ничего удивительного, – отозвалась та. – Я, как и королева Мариэль, не вижу в предстоящем визите никакой опасности.
– Так, – сказал Лабастьер. – Если вы немедленно не прекратите перечить, я разделю отряд пополам, и с одной из половин отправлю вас домой.
– Я целиком на вашей стороне, – качнул головой Лаан.
Мариэль и Фиам обиженно молчали. Гвардейцы спешились, ожидая, чем окончится монаршая семейная размолвка, и делая вид, что та их совершенно не интересует.
– Ракши, – позвал король.
– Слушаю, мой государь, – откликнулся тот.
– Выбери трех лучших бойцов, пусть они разобьют лагерь и, как зеницу ока охраняют в нем самок. Тилия тоже останется здесь.
Синеглазая оружейница, встрепенувшись, открыла было рот, но тут же предусмотрительно закрыла. В бою она стоила многих самцов, но взять ее – значило бы обидеть остальных самок еще сильнее. К тому же их охрана при таком раскладе становилась еще надежнее.
Ракши назвал имена трех гвардейцев и повторил распоряжение короля. Таким образом, в лагере оставалось шесть бабочек – три самки и три гвардейца, а с ними, соответственно, три сороконога. Места позади Лабастьера, Лаана и Ракши заняли воины, вооруженные мечами, арбалетами и многоразовыми огнестрельными трубками, изобретенными Тилией.
– Мариэль, – окликнул король супругу, – надеюсь, вы не думаете…
– Полно, Ваше Величество, – не позволив ему договорить, Мариэль подхошла к Умнику. – Простите меня за упрямство. Вы абсолютно правы. Ваш поход опасен.
– Мы постараемся вернуться как можно скорее, – Лабастьер наклонился и поцеловал ее.
Отряд двинулся в путь, спугнув стайку птиц-пузырей.
– На твой взгляд, – спросил Лабастьер Лаана, – она сейчас говорила искренне или демонстрировала покорность, только чтобы уязвить меня?
– По мне, так все равно, – отозвался Лаан. – Шут их, самок, разберет, сложные они. Может быть даже и так, что наполовину она была искренней, а наполовину – чтобы вас уязвить. Самое глупое, что теперь мы просто обязаны встрять в какую-нибудь передрягу, иначе выйдет, что они были правы…
Да, это был город. Домов из воздушного коралла было так много, что, казалось, им не будет конца. И город этот, похоже, вымер. Отряд короля двигался по узкой пустынной улочке, никого не встречая на пути. Двери домов были заперты.
– Гостеприимство местных жителей не знает границ, – заметил Лаан.
– Думаю, они, как и в прошлый раз, каким-то образом узнали о нашем прибытии заранее и
