Фрисснер внезапно представил себе ужас кочевников, видящих, как из пустыни к ним мерно бредет этот полупризрак, волоча свои жуткие члены. Несчастные арабы, наверное, бежали прочь, бросая товары, бросая лошадей и верблюдов… А может быть, каменели перед неизбежностью, падая на песок и ожидая только одного – как можно менее мучительного конца. Но что-то подсказывало капитану, что смерть их была именно мучительной, насколько она может таковой являться.
Скукожившийся труп унтер-офицера Обста также указывал на это. Еще раз взглянув на него, на скрюченные пальцы, вцепившиеся в рукоять пистолета, Фрисснер поразился, сколько всего произошло, сколько он успел всего увидеть и подумать за несколько мгновений, пока чудовище оборачивалось, а Богер выстрелил по нему из пулемета и покинул машину.
Ухватив «фиат» за край кузова – капитан увидел, как треснули под напором окрашенные в песочный цвет доски, – Тот, Чьи Глаза Высохли легко перевернул двухтонный грузовик. С грохотом и скрежетом сминаемого металла автомобиль упал, едва не задев отскочившего солдата, которого Фрисснер в суматохе не узнал. Все это чудовище проделало, отвернувшись от основной группы и пристально глядя на Артура и Ягера, появившихся из-за уродливых скал.
«Интересно, почему его так назвали? – мелькнуло в мозгу Фрисснера. – Глаза вроде на месте»… Это были скорее кожистые мешки с дырами, как у хамелеона, которого капитан видел в Лейпцигском зоопарке, но взгляд – тяжелый и холодный, – казалось, вдавливал в землю.
– Ну и сволочь! – выдохнул штурмбаннфюрер. В этой реплике сочетались испуг и восторг. Фрисснер готов был поклясться, что Ягер в первую очередь подумал о том, что случилось бы, запусти подобную тварь на английские позиции или сбрось ее с самолета на Москву.
Монстр сделал несколько шагов к ним, и Ягер крикнул:
– Ложись!
Это, понятное дело, относилось не к монстру. Мимо Артура пролетела ручная граната, упала к ногам чудовища, разлапистым и когтистым. Тот, Чьи Глаза Высохли отшатнулся, внимательно посмотрел вниз и скрылся по пояс в яркой вспышке.
Фрисснер упал на колени, рядом отчаянно ругался штурмбаннфюрер. С противоположной стороны ударили сразу две автоматных очереди, и капитану хотелось верить, что это солдаты добивают поверженную тварь, но когда он протер запорошенные песчаной пылью глаза, то увидел, как чудовище поднимается с колен. Громкий хрип, перешедший в сухой, лающий кашель, огласил окрестности.
– Кажется, он по-настоящему разозлился, – заорал Ягер. Неловко ухватив капитана за ворот, он поволок его под прикрытие камней.
… Рядом с головой Макса Богера тяжело шлепнулась вылетевшая из кузова канистра с водой. Сантиметров двадцать левее – и он был бы уже мертв. Может, так бы и лучше…
– Лейтенант! Лейтенант!
Это оказался Хенне. Вытаращив глаза, солдат тряс Богера и тараторил:
– Оно перевернуло машину! Дьявол, господин лейтенант! Это дьявол!
– Тогда молись, – бросил ему Макс, и в этот момент раздался взрыв. «Очевидно, капитан с Ягером вступили в бой», – подумал Макс, и от этой мысли ему стало неожиданно хорошо. Сталь и огонь, заводы Франкфурта и Лейпцига против пустынного ублюдка, бог весть зачем выползшего из своего укрывища им навстречу.
– Стреляйте в него! – крикнул Макс и подал пример, откатившись из-за упавшей машины, чтобы та не перекрывала сектор обстрела. Чертов «стэн», весь вывалянный в песке, и в самом деле работал как часы. «С МП не сравнить», – успел подумать Богер, и тут же выронил автомат, чтобы зажать ладонями уши.
Жуткий, невыносимый звук, скрипящий кашель – словно огромный механизм проворачивал шестерни, посыпанные мелким абразивным порошком, – ударил по барабанным перепонкам. Рядом что-то беззвучно кричал Хенне, но Макс ничего не слышал. Он нашарил оружие, выпустил еще одну очередь по содрогающемуся в крике монстру и понял, что магазин опустел. Запасной лежал в кабине. В кабине перевернутого грузовика.
Богер запустил руку в карман – по старой и, надо сказать, полезной привычке он всегда носил там десяток патронов про запас. Они и сейчас были там. Со счастливой улыбкой сумасшедшего Макс принялся запихивать их в магазин, ломая ногти и что-то бормоча, и вместо седьмого патрона он нашарил что-то другое. Что-то, что ударило его в ладонь коротким и слабым разрядом, словно электрическая батарея. Во рту стало кисло, а с глаз словно спала застилавшая их пелена.
– Что они там делают?! – Ягер выглянул из-за выщербленного осколка размером с танк, за которым они прятались. – Черт! Твои парни сошли с ума, Фрисснер! На это стоит посмотреть!
Капитан оттолкнул Ягера и увидел, как из-за перевернутого грузовика выходит Макс Богер.
Он шел, словно на прогулке, заложив одну руку за спину. Другая свободно болталась вдоль тела. Никакого оружия Артур не увидел.
Что он там прячет за спиной?
Гранату?
Тот, Чьи Глаза Высохли уже почти преодолел то небольшое расстояние, что отделяло его от гряды скал, но внезапно остановился. Зашарил вокруг себя руками, кожистые мешки-глаза сморгнули.
– Макс, назад! – завопил Фрисснер. – Назад! Назад!
Вопреки его ожиданиям, монстр не обратил на его крик никакого внимания, равно как и на очередь, выпущенную из автомата. С ужасом Фрисснер увидел, как некоторые пули отскочили в сторону и бессильно зарылись в песок – очевидно, на теле чудовища существовали абсолютно неуязвимые для огнестрельного оружия места.
Тот, Чьи Глаза Высохли повернулся спиной к скалам и навис над Богером.
Макс стоял спокойно, глядя прямо в глаза чудовищу. И капитан почувствовал, что Богер что-то знает.
