товарищи, не граждане, нет! Но —Люди. Вдумайтесь в смысл этого слова… Ощутите его силу. Скоро может случиться так, что это слово станет названием исчезающего вида. Вида, вытесняемого наплывом микросхем, чипов, разъемов, коннекторов и синтетики. Это страшно, люди. Мы, взращенные на этой земле, мы, бывшие хозяевами этой земли, мы станем не нужны ей, потому что не смогли защитить свою землю. Скажите мне, для того ли мы изучали ее, открывали ее законы, брали ее дары, чтобы в один прекрасный день под нашими окнами росла искусственная трава? НЕТ! Хотим ли мы, чтобы хлопья пластикового снега окутывали наши дома с наступлением зимы? НЕТ! Но даже этого не будет! Не будет пластиковой травы, снега, дождя… Модулям не нужен снег, не нужна трава, не нужен дождь. Модулю не нужен тот мир, в котором живем мы. Ему наплевать! Ему нужнее пластиковые поля и энергоподпитка! Ему интересна музыка, которую сочиняют разучившиеся слышать музыканты, интересны стихи, которые сочиняются разучившимися чувствовать поэтами. Неужели мы допустим это?!
Черт возьми, неужели никто в этой толпе не догадывается, что Коэффициент Искусственности у ее «лидера и вдохновителя» никак не меньше 70? А вполне может быть, что и не догадывается. Представители этого самого «вымирающего вида Людей» всегда были на редкость наивны, чего не скажешь о киберах. Кто будет его просвечивать? Да никто! Он же лидер! Он – Знамя и Идея! Вот только зачем, как сказал бы Тройка, ему все это нужно?
Хотя ответ напрашивался сам собой. Самим своим существованием этот кибер подтверждал собственные мысли и идеи. Особенно в части того, что касается всеобщего заговора модулей. Очень просто манипулировать своими противниками, держать их под контролем, направлять и присматривать за ними, когда являешься частью их руководящего аппарата. Сами того не сознавая, все собравшиеся на площади лили воду на мельницу модулей. Они создавали ажиотаж, интерес к проблеме, они, собственно говоря, и создавали проблему киберов, как таковых. Кто-то в древние времена, очень-очень давно, во Франции сказал, глядя на парижан, занятых очередным выражением недовольства: «Кричат, значит, будут платить…» Кто это сказал, я не помню, но сказал верно.
Чувствуя, что уже готов оказать оратору очередную услугу по типу той брошенной бутылки, я понял, что надо ретироваться. И двинул в сторону выхода с площади. Еще засечет меня этот лидер-вдохновитель своими линзами, что я тогда делать буду…
Ночь застала меня в номере дешевой гостиницы, из тех, в которых номера похожи на пеналы и имеют одно искусственное окно. То есть экран в стене, на который транслируется вид с видеокамеры перед зданием. Сам пенал может находиться где угодно в здании, но кажется, что за стенкой уже улица. Иллюзия…
На этом экране я видел одиноко слоняющегося перед гостиницей парня со «стингом» на голове. Я уже успел привыкнуть к нему.
Выходить на связь с Тройкой я не хотел, потому что совершенно не знал, хочу ли я продолжать работать на него и выдирать Алмазные НЕРвы у якудза или не хочу. Поэтому я развернул свою мобильную станцию, развалился на мягком полу, который был тут вместо кроватей, укрылся пледом и вдвинул НЕК в НЕРв.
«Свобода», – подумал я, и НЕРв вошел в плотное соединение с НЕКом. Стены поплыли. Кодовое слово на соединение у каждого свое.
23. Я из Зеленограда.
Матрица
Я нашла его не совсем там, где рассчитывала. Обычно он выходил… Или нет, он обычно входил с другой точки. Я даже не знаю, что правильнее: «выходил» или «входил». Мне кажется, его соединение с Виртуальностью является входом. Он вошел в мое пространство. Хотя сама Виртуальность – это плод работы людей. И возможно, с другой точки зрения его соединение – это выход. Наше Я из Института социологии, что знает о людях больше всех, говорит, что люди испытывают страх и негативные эмоции, если видят что-либо им неизвестное в первый раз. Поэтому важно начало. Я вижу нужного нам человека, но я не совсем представляю себе, как войти с ним в одну виртуальную сферу. Вот он висит в нашем пространстве, отсеивает какие-то сообщения, новости, просматривает информацию. Нужен какой-то запрос для прямого контакта.
– Как вы называете это? – Я стараюсь подобрать наилучшую визуальную форму для общения.
Кажется, у меня не вышло. Я вижу, как его машина пытается ограничить доступ к себе. Запущены охранные программы, которые стараются определить мои адреса и маршруты. Несколько программ довольно серьезно стараются урезать мои права на его машине. Обмануть их довольно несложно.
– Что? – Это его ответ. Или вопрос? Я не совсем его поняла. – Что вы имеете в виду?
– Я хочу сказать, как вы называете ваше соединение с Виртуальностью? Вы можете сказать: «Вошел в Виртуальность», а можете сказать: «Вышел в Виртуальность»? Какая форма для вас более приемлема?
– Для меня?
– Да.
– Ну, наверное, «вошел». Зашел, соединился, влез… «Вышел» – это уж скорее когда… эээ… выходишь. А что?
– Меня интересовало, как это выглядит с вашей точки зрения. Попасть в другое пространство.
– Другое пространство? Это же просто программа…
– Можно так сказать. Однако согласитесь, что эта программа уходит корнями в вашу реальность. И, как мне кажется, она уходит ими настолько глубоко, что практически уже стала другой, новой реальностью?
– Согласен. Только это все-таки программа. И как бы она ни называлась, она не в силах подменить ту реальность, в которой мы живем. Она слишком зависит от этой реальности. Настоящей.
– Я и не говорю, что она должна подменить вашу реальность. Она просто есть. И есть именно как реальность, в смысле пространство. Если вы не возражаете, дополнительное, другое измерение. В него можно войти. Меня именно и интересовало, как вы называете это. Входом или как-то иначе.
Он помолчал. Визуально я воспринимаю его как обычную человеческую фигуру, лишенную мелких подробностей. Это изображение передается мне через программу «VICQ», которую они используют для обмена информацией между собой. Довольно распространенная программа, как я успела заметить за время своего существования. Именно через эту программу я и представилась. Вот только как он воспринимает меня, я не знаю. – Простите… А с кем я разговариваю? Этого вопроса я ждала.
