условиями. Я, как его Матрица, свободная от какой-либо конкретной машины, кроме общей Виртуальности, могу…

– Почему мне кажется, что вы произносите слово «Виртуальность» с большой буквы?

– А вы разве произносите это не так?

– Так, – ответил он и восстановил соединение.

– Спасибо, – сказала я и освободила канал спутника У-7.

– На здоровье. У меня два варианта выбора. Вы либо хакер высокого уровня, вплоть до уровня Минобороны, либо то, что вы сказали. В любом случае разговор может быть интересным. Вирусом вы быть не можете, слишком сложно. А если вы просто глюк… Неинтересно. Таким образом, мы переходим к другому вопросу. Что вы от меня хотите?

– Мы… Мы хотели бы просто наладить контакт. Постоянный, насколько это возможно. Своего рода обмен информацией. У людей довольно часто используется такое понятие, как обмен. Обычно это обмен условными единицами вашей реальности. Поскольку такой обмен между нашими измерениями невозможен, мы предлагаем пользоваться более реальными для нас единицами, мы предлагаем информацию. Любую возможную. Кроме официально закрытой. О ней только в исключительных случаях.

Они родились в скучное время. Почти все тайны мира были открыты без них. Раньше, чтобы стать великим, знаменитым, нужно было только плыть по прямой в условно неизвестном направлении. Плыть, подавлять бунты на своих кораблях и верить в то, что где-то там, за кромкой бескрайней водной глади, тебя ждет земля. Нужно было просто составить точную карту или пройти через сотни стран и написать о них книгу, в которой выдумка гармонично сочеталась бы с правдой. Нужно было просто быть хорошим воином, путешественником, бродягой, сочинителем и сумасшедшим. Нужно было быть просто Великим. Немного – и ты знаменит. Ты вошел в историю. Тебя помнят. Теперь этого уже мало. Время героев-одиночек безвозвратно ушло. В этой реальности… Может быть, поискать ответа в другой?

24. Константин Таманский.

Независимый журналист.

34 года

Я ни разу не был в клубе «Хиросима», и неудивительно – находился он на самой окраине мегаполиса, возле многочисленных гидропонных установок. В воздухе вокруг ощутимо пахло дрожжами. Сам клуб и заметить-то было трудно: круглое здание без окон, похожее на саморазогревающуюся консервную банку, – например, кукурузного супа «Кубань». Единственной яркой деталью был стилизованный ядерный гриб апельсинового цвета над входом. Ну, пожалуй, еще надпись «Хиросима» по-русски. Странное все-таки у японцев, – по крайней мере, у московских – отношение к собственной истории. Хотя в Киеве есть наркодискотека «Бабий Яр», а в Польше – клуб «Освенцим»… Черт их разберет. С другой стороны, кто сейчас обо всем этом помнит? Высоколобые историки, склонные к бессистемному самообразованию дурни вроде меня и компьютерные архивы. Всё.

Бетонированный пятачок возле клуба был заставлен кроссовыми мотоциклами и дешевыми машинами – «субару», «хонда» и «тойота». Плодили этих пластиковых дешевых монстриков в ужасающих количествах. И если чванливые русские предпочитали европейские и туркменские машины, то японцы вовсю гоняли в этих мыльницах.

Мы не стали снисходить до общей стоянки: перед «опелем» открылись неприметные ворота в стене, и машина въехала в небольшой чистенький бокс. Но я-то в бокс не попал, потому что Ояма проскрипел мне:

– Не думаю, что вам будет интересно смотреть на то, как меня доставят в кабинет. Можете выйти, господин Таманский, и подняться по лестнице на второй этаж. Там вас проводят.

Потратив полминуты на внешний осмотр клуба, я поступил согласно указаниям старика и попал в компанию двух крепышей. Крепыши были в одинаковых зеленых майках с пистолетами. Не говоря ни слова, они нежно взяли меня за локти и препроводили в кабинет.

Там оказалось уютно, хотя и темновато Я сел в мягкое кресло салатового цвета и принялся рассматривать обстановку. Кресло натуральной кожи. Стол натурального же дерева, картины на стенах – вроде бы подлинники, дорогие вещицы, восемнадцатый-девятнадцатый века… Французы преимущественно. Тулуз-Лотрек, кажется… А это вот Дега, помню, видел в каталоге «Сотбис» в прошлом году. Не такие уж в гурэнтай идиоты, как рассказывал Мацумото.

Ояму вкатили в кабинет на кресле с колесиками и расположили у стола. Теперь я имел возможность рассмотреть его повнимательнее. Старенький японец с глубоко ввалившимися, слезящимися глазами, с редкими седыми усиками на узкой верхней губе; в глубины старомодного черного костюма уходили пучки трубок и проводов, подсоединенных к накрытой белым кожухом тележке.

– Неприглядная картина, не так ли? – Ояма улыбнулся. – Ничего, скоро я это поправлю. Главное – вот тут. – И он постучал себя скрюченным пальцем по лбу, покрытому коричневыми пигментными пятнами.

За моей спиной скрипнула дверь.

– А вот и Сэйтё-сан, – сказал японец.

Я обернулся.

Сэйтё был молод – лет тридцати. Внешне он сильно напоминал европейца: и разрезом глаз, и не по- японски светлыми волосами. Простой джинсовый комбинезон, синяя рубашка, заметные мускулы и гибкая ловкость в движениях. Идеальный лидер для уличных хулиганов, подумал я.

– Господин Таманский, – представил меня Ояма.

– Здравствуйте. – Сэйтё наклонил голову, оценивающе рассматривая меня.

Я выдержал его взгляд и протянул руку. Сэйтё пожал ее. Сильное, но осторожное рукопожатие. От него пахло миндалем: то ли одеколон такой или дезодорант, то ли действительно грыз миндаль.

– Как я и подозревал, – сказал Ояма, когда Сэйтё сел в кресло, – господин Таманский – один из искателей Алмазных НЕРвов.

– Один из самых заядлых искателей, – уточнил я.

Вы читаете Алмазные нервы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату