француженка поняла это и примирилась со своей участью. К тому же стоял страшный холод, минус пятнадцать, и она весьма охотно оставалась в своей каюте с паровым отоплением.
Четвертого февраля японцы засыпали бомбами китайский флот и парализовали его. Ночью они проникли в порт и потопили три крейсера, броненосец[72] и грузовой корабль. Седьмого числа пали последние китайские редуты; они перешли к победителям. В тот же день одиннадцать китайских торпедистов предприняли отчаянную попытку прорваться в открытое море. Это удалось только трем катерам, а восемь остальных были оттеснены к берегу и захвачены пехотой!..
Это был конец. Девятого и одиннадцатого февраля остатки китайского флота, которые по-прежнему подвергались бомбардировкам, были погребены в волнах. Двенадцатого февраля Порт-Артур, лишившийся защиты и на суше и на море, объявил о своей капитуляции.
Отметим делающий честь китайцам факт: адмирал Цинь и капитаны Лю и Шань, командовавшие островными фортами, не перенесли горечи поражения и покончили жизнь самоубийством.
В то время как сухопутные войска продолжали массированное наступление в Маньчжурии[73], флот, находившийся перед Порт-Артуром, получил неделю передышки.
Двадцать первого февраля пришла почта из Европы. Фрикет жадно набросилась на газеты, в которых были новости из Франции. Подумать только, она ничего не получала с родины почти три месяца! Маленькая заметка из последних новостей одного из номеров «Времени» заставила ее вздрогнуть:
«Франция только что объявила войну Мадагаскару[74]».
Она схватила следующий номер и с волнением прочла текст французского заявления, который приводился в одной из статей. Девушка пробегала глазами строчки, удивляясь, переживая и уже думая о будущих сражениях. Газета была напечатана два с половиной месяца тому назад.
«Наши доблестные солдаты снова идут на войну… Снова убитые… матери будут оплакивать своих несчастных сыновей, которые вновь будут страдать и погибать… Да, слава дается дорогой ценой!.. Мадагаскар! Только бы он не стал для нас новым Тонкином… новой могилой для наших солдат!»
Девушка продолжала изучать газеты, которые были разложены по числам.
— Война уже началась — произнесла она вдруг. — Тринадцатого декабря прошлого года наши войска высадились в Таматаве[75]. Было наступление, бомбардировка… Теперь там развевается наш трехцветный флаг!.. Но что же я сижу здесь, я, француженка, и наблюдаю за тем, как убивают друг друга эти желтокожие!.. Мне надо быть там, где я смогу принести много пользы… Уехать… как можно скорее… если получится, сейчас же…
Не теряя ни минуты, Фрикет отправила слугу к генералу спросить, сможет ли он принять ее по очень срочному делу. Через пять минут она уже была у знаменитого военачальника, имя которого знают теперь во всем мире. Он тоже разбирал со своими секретарями объемистую почту. Серьезное, почти торжественное лицо Фрикет поразило его.
— Генерал, — сказала она ему без всяких предисловий, — вы были так добры ко мне, можете ли вы помочь мне еще раз?
— Мадемуазель, я сделаю для вас все, что в моих силах.
— Разрешите мне выехать в Японию с первым же поездом!
— Вы покидаете нас?
— Из-за одного дела, срочного, даже священного… Я, как вы знаете, француженка, и я люблю свою родину… Мне надо вернуться во Францию, и как можно скорее.
— Я догадываюсь о причине… война на Мадагаскаре…
— Вы тоже знаете?..
— Я только что прочел об этом и одобряю ваш поступок. В тот момент, когда льется кровь, родина- мать нуждается в лучших и преданных людях. Отправляйтесь, мы будем счастливы помочь вам выполнить свой долг.
— Благодарю от всего сердца, генерал. Я вам очень признательна.
— Не стоит, это мы у вас в долгу за вашу самоотверженность в лечении раненых… Но я вижу, вам не терпится отправиться в дорогу… Хочу успокоить немного ваше нетерпение прекрасной новостью… Через два дня в Хиросиму отправится поезд с больными и ранеными… Я немедленно распоряжусь, чтобы вам дали на нем одно из лучших мест…
— Спасибо еще раз, генерал… А как вы думаете, опасна ли высадка на берег?
— Трудно сказать… Думаю, что побежденные затаили злобу… Скажите, а зачем вы хотите сойти на берег?
— Я хочу отправить телеграмму родным. Кажется, Порт-Артур связан телеграфной связью с Европой?
— Да, конечно. Существует даже несколько линий, но лучше и быстрее действует линия через Владивосток и Сибирь.
Видя, что ей идут навстречу во всех желаниях, Фрикет, довольная таким развитием событий, достала чистый лист бумаги и написала:
«Жива. Здорова. Уезжаю из Японии. Еду на Мадагаскар. Целую всех.
Верный своему обещанию генерал отправил Фрикет двадцать третьего февраля в Хиросиму, куда она добралась двадцать седьмого.
Не мешкая, в тот же вечер девушка села на поезд, который довез ее до Кобэ, затем до Киото[76]. После двенадцатичасовой остановки она направилась в Иокогаму, где оказалась двадцать часов спустя. До сих пор она не могла посмотреть расписания пароходов. Ей удалось сделать это только в отеле. Здесь ее ждал приятный сюрприз. Теплоход «Эрнест Симонс» отправлялся восьмого марта, а значит, оставалось ждать всего лишь неделю. Француженка рассчитывала приехать в Джибути[77] шестого апреля и оттуда теплоходом, который идет из Марселя до Реюньона[78], доплыть до Маюнги[79], где он делает остановку. Однако к ее радости примешалась и досада: до прихода корабля требовалось провести в Джибути целых две недели. И она окажется на Мадагаскаре не раньше первого мая! Вместе со злосчастной остановкой в Джибути это составит почти пятьдесят дней пути. Но делать было нечего, и мадемуазель Фрикет, печально вздохнув, смирилась с судьбой и приготовилась ждать.
Наконец, после долгих дней и часов ожидания, пришло восьмое марта. Фрикет поднялась по трапу великолепного корабля и с замиранием сердца увидела на его корме французский флаг. Этот корабль был для нее частицей далекой и любимой родины. Глядя на флаг, она почувствовала, что на глаза навернулись слезы, она кивнула ему головой, и ей захотелось перекреститься, как в церкви.
Выстрел из пушки возвестил отправление.
