– Не могу себе представить!
– Там нога. Та самая, из отеля «Гамильтон».
Уже уставший удивляться Укротитель испуганно воскликнул:
– Это невозможно!
– Еще как возможно, мой друг! Я забрал обрубок с места преступления, принес в управление, завернул его в передник, и начальник полиции скрепил сверток своей печатью. Затем это вещественное доказательство положили в холодильник. Посторонним, кроме, разумеется, меня, доступ к ноге был запрещен. А вчера я принес пакет домой.
С этими словами Силквайер осторожно развязал веревку, развернул передник.
– Нога, как видите, в безупречном состоянии благодаря низкой температуре и герметичности[140] свинцовой коробки. Посмотрите, можно и потрогать. Она холодная и твёрдая, словно мрамор.
– Я потрясен, – только и сказал Том.
А детектив спокойно и деловито прислонил ужасный обрубок к здоровой левой ноге инвалида.
Мелко подрагивая ноздрями, – единственное, что выдавало волнение, – Силквайер долго изучал, сравнивал размеры обеих ступней, формы пальцев, ногтей, изгиб стопы, мозоли на пятке, структуру кожного покрова, степень волосатости и наконец радостно воскликнул:
– Черт побери! Это точно его нога!
– Да, это так и есть, – уверенно подтвердил Том.
– Полное сходство! Ошибка исключена! Этот тип участвовал в ограблении сейфа Диксона. Слава Богу! Я оказался прав. Больше бояться нечего. Мы ничем не рискуем. Я держу в руках конец клубочка, который выведет нас на главных действующих лиц.
– Дорогой Силквайер! Вы – умница… После стольких неудач…
– Да, дорогой друг, я счастлив. Если бы не моя природная сдержанность, я устроил бы здесь маленькую пирушку с танцами и песнями.
– В образе почтенного мистера Джонсона вы выглядели бы весьма забавно. Но поглядите-ка, наш пациент, кажется, приходит в себя.
– Воспользуемся благоприятной ситуацией и попытаемся получить от него признание во всем содеянном. Вообще-то его признание уже не так важно, но это тот самый случай, когда кашу маслом не испортишь. Если бы еще здесь находились секретарь, свидетели, судья! Вашего присутствия недостаточно. Впрочем, у меня идея… несколько сумасшедшая, но полезная, как ни крути. Подождите, а главное, помолчите.
– Буду нем как рыба.
– Лишь бы все сработало…
Сыщик исчез в соседней комнате, спустя примерно минуту вернулся, оставив дверь широко распахнутой.
Хромой открыл глаза и сделал попытку приподняться. Испуганно посмотрев вокруг, он как-то странно напрягся и выругался:
– Что за чертовщина?
Силквайер, не сводя с гостя пронзительного взгляда, не проронил ни слова. Воцарилась оглушительная тишина. Лишь из соседней комнаты доносилось едва слышное поскрипывание.
Инвалид посмотрел на свои голые ноги, отстегнутый и аккуратно приставленный к дивану протез, незнакомого человека, который буквально сверлил его взглядом.
Бандит вздрогнул от ужаса и, заикаясь, спросил:
– Где я?.. Что вы от меня хотите?
Силквайер коротко и резко ответил:
– Вы в полиции!
– В полиции? Все кончено! Мне крышка!
– Вы подтверждаете, что эта нога – ваша?
– Моя? Вы хотите сказать…
– Да. Ваша нога, отрезанная вашим шефом… это ведь вы вскрыли сейф в отеле «Гамильтон»? Мы все знаем. Отрицать бессмысленно.
– Но… если я признаюсь… мне в таком случае грозит электрический стул [141].
– Суд примет во внимание чистосердечное раскаяние… Ваши мучения, вашу инвалидность…
– О! Это было ужасно. Но он сказал, что я в безопасности… и что мне ничего не грозит!
На всякий случай Силквайер добавил:
– Он пойман. И уже раскололся, между прочим, все свалил на вас.
Уловка детектива произвела на жертву сильное впечатление. От ужаса его глаза чуть не вылезли из орбит. Бандит неосторожно пролепетал:
– Арестован? Спринг? Неужели это возможно?!
– Скоро у вас будет с ним очная ставка и вы убедитесь, что он готов растоптать всех, лишь бы оказаться на свободе.
– Негодяй!.. Если б я только знал…
– Я вижу, что Спринг, главарь вашей банды, разочаровал вас?
– Он был так добр ко мне… оставил у себя… обращался как с родным человеком. Нет… это неправда… Конечно, неправда! Вы лжете… он не арестован!
– Когда я вчера вечером остановил вас в Золотом парке, мои люди одновременно арестовали Спринга на улице.
– Вы говорите: вчера… Значит, я нахожусь здесь?..
– Сутки. Вы были без сознания.
– Это вы… это ваша работа… Ах, черт! Вспоминаю… за мной шли двое… пастор…
– Это был вот он…
– И старик…
– Это я!
– И потом какой-то провал в памяти.
– Благодаря одной моей уловке…
– Но кто же вы? Выглядите как старик, а энергичны, подвижны, будто совсем молодой.
– Я – Силквайер!
Укрощенный и напуганный инвалид совсем упал духом.
– Знаменитый сыщик?..
– Как вам угодно! Вы – в моих руках. Никто и ничто теперь вас не спасет.
– Мистер Силквайер, я сдаюсь. Вы, пожалуй, единственный человек в полиции, кого мы действительно боялись. Вы оказались сильнее… Я все расскажу, и, может, после этого мне станет легче. Потому что все время меня преследуют кошмары, угрызения совести…
– Вы признаетесь в том, что ограбили сейф в отеле «Гамильтон»?
– Да!
– Очень хорошо! Вы не отрицаете, что Спринг, миллионер, проживающий по адресу триста восемьдесят, Монтгомери-стрит, – главарь вашей банды?
Допрашиваемый, сделав над собой усилие, произнес:
– Нет… не отрицаю… Этот негодяй решил все свалить на меня. Но я потяну за собой остальных. Так вот, Спринг – главарь банды Тринадцати.
При этих словах Силквайер бросил на Тома торжествующий взгляд и прошептал ему в ухо:
– Какая удача… Это превосходит все мои ожидания.
И, притворно удивившись, детектив переспросил:
– Тринадцать? Впервые слышу…
– Неудивительно! Это отлично законспирированная, хорошо организованная группа… огромное богатство… влиятельнейшие связи… страшные люди.
– Очень хорошо, мой друг! Продолжайте! Повторяю еще раз: суд учтет ваши добровольные признания. Вы сможете рассчитывать на снисхождение. А теперь – может быть, у вас есть какие-то просьбы?
