– А ты, Ефим, шкуры так сгноишь! Что там за шкуры у тебя? Доставай!
– О, дед – да ты всё знаешь! Ты не летчик – ты прирожденный разведчик. Ты вообще, спишь хоть?
– Иногда я сплю, – сознался старик. – Но запах уже невыносимый из твоего мешка. И край торчит. Прополощи их вон там, чуть ниже ванны в ручье.
Ефим понюхал свой баул. Действительно, воняло гнилью!
Он развязал веревку и вытянул козью, а потом и рысью, ещё сырые, шкуры. Бросил их на траву.
– Ух, ты! – удивился Старик. – Ургу убили!
– Кого? – не понял Ефим.
– Рысь – Ургу! Она мне эту зиму так пакостила. Допросилась, матушка-кошка!
Ефим, подняв левую бровь, посмотрел на Володю.
Володя изобразил саркастическую гримасу на лице.
Ефим повернулся к хозяину поляны:
– И чё ты, дед, по ободранной шкуре кошку узнал?
– Только у неё такой опал.
Ефим хмыкнул, мотнул головой, и принялся стягивать ичиги, надетые на босу ногу (носки-то сгорели).
– Ничего, батя, если я босиком похожу?
– Ничего-ничего! Я бы вообще, вам советовал помыться. Вон там в ванне. Вода теплая, хорошая – сорок градусов. Там под навесом и мыльце есть, и бритва. Правда, мыльце самодельное. А бритва – опасная… Ну, если не порежетесь… и не побрезгуете, так давайте…
Маша больше всех обрадовалась предложению помыться!
– Ну, беги первая, – сказал Ефим. – Мы – после тебя. Помочь? – спросил он у деда.
– Ничего, я справлюсь – дело-то привычное. А вы пока осмотритесь, погуляйте. В хибару мою загляните – мож чего интересного найдете. Как дома, будьте. Сегодня, я предлагаю вам здесь остаться, заночевать. А завтра, не спеша… я путь укажу.
– Спасибо, отец! – Ефим посмотрел в глаза старику. – Извини, что я там, на тропе… глупо получилось – прости!
Дед ничего не ответил… но улыбнулся в ответ!
Босоногий Ефим взял шкуры и пошел ополаскивать их, по совету старика, за ванну-бассейн к ручью.
Проходя мимо «пагоды» он с удовольствием заметил, как «бесстыжая» Маша, не обращая ни на кого внимания, разделась донага, и медленно вошла в воду. Привыкнув к ней, Маша медленно присела, зачерпывая пригоршни воды и обтирая своё тело руками. Поймав на себе взгляд Ефима, она спросила:
– Хочешь ко мне?
– Хочу! – сознался Ефим. – В августе!
– Ну и дурак! – Маша «омыла» груди.
– По башке получишь! – пообещал Ефим, отвернулся и пошел прополаскивать шкуры.
Звонкий Машкин смех ещё долго стоял в ушах.
Теплый ручей действительно в зарослях «буйной» травы впадал в небольшую речушку. В этом месте впадения ручья в реку, цвело всё с таким остервенением, видимо, потому что теплая и хрустальная воды соединялись. Ефим, чтобы не глядеть на голую Машку (а так подмывало!), стал прополаскивать шкуры именно здесь. Толком не зная, что делать, он сполоснул шкуры и понюхал – запах исчез. «Ну, и нормалёк!» – решил Ефим и пошёл обратно, чтобы развесить шкуры где-нибудь в тени – он знал, что на солнце не стоит – затвердеют. Хотя и солнце уже было на исходе, но, все-таки, это было же солнце. Найдя подходящий сук, Ефим аккуратно развесил обе шкуры на нем, надеясь в душе, что сделал всё правильно. «Нашли скорняка!» – бурчал Ефим. Потом он вышел из «буйных» зарослей.
В бассейне Вова лежал на Машке. Та, раздвинув ноги и обхватив ими Вову, ещё и спину обвила руками и, откинув голову назад, часто дышала и всхлипывала, как сука! Вова возился на Машке, кряхтя, как… Картинка совсем неприличная! «Ну, что за люди?!.. – сплюнул Ефим. – Совсем оборзели!»
И шагнул обратно в заросли, чтобы не видеть этих извращенцев!
Пройдя в сторону по густой траве, он вышел на край поляны в районе ульев.
Пчелиная жизнь гудела угрожающе.
– Блин! И сюда ходу нет! – выругался Ефим, но попер, как танк, между ульев.
Пчелы его не тронули.
Для успокоения, выйдя на грядки, Ефим полюбопытствовал, что же на них растет? (А в глазах всё время стояла картинка: Машка и Вовка в одной ванне! И трясущаяся жопа, обхваченная тонкими ножками!)
На грядках рос дикий (уже, наверное, не дикий) чеснок, лук (такой же), картошка (он узнал её по еле- еле вылезшим росткам – тысячу раз окучивал. Откуда она здесь?!) и что-то ещё, пока не очень понятное, потому что ещё совсем молодое. Приятно пахло землёй… и какими-то далекими воспоминаниями из детства. Ефим, хоть и не был деревенским пацаном, но запах земли – всегда запах детства! Ефим посмотрел на тихий лес с молодой летней листвой, освещенный «поздним» солнцем, посмотрел на небо, безоблачное и глубокое, и почувствовал, как он всё-таки сильно устал! И он расстелился на тёплой земле между вкусно пахнущих грядок. Солнечные лучи приятно грели небритое лицо. Через минуту он незаметно заснул.
– Ты чё, брат?! Мы тебя потеряли! – выбритый, вымытый, свежий, как огурчик, Вова тряс Ефима за плечо. – Всё нормально?
Ефим тут же вспомнил его незагорелую задницу!
Заспано оглядевшись по сторонам, не увидев никого, кроме Вовы (Машка со стариком о чем-то смеялись возле стола), Ефим зло спросил:
– Как?!
– Чего? – не понял Володя.
– Ну, как? Всё? Обезвредил?
– Кого обезвредил? – Вова нахмурил брови.
– Вован, не делай глупые глаза! – Ефим приподнялся. – Я вас в бассейне видел!
– В каком бассейне?
– С Машкой!
– Тебе что – страшный сон приснился? – Вова не шутил.
– Ты Машку в бассейне… – Ефим осекся. – Ну, ты ей вдул?
– Кому? Махе, что ли? Ты чё – мух объелся? Она же… – пацанка совсем!
– Я видел вас!
– Кого ты видел?! – Вова постучал указательным пальцем по лбу. – Очнись, Фима – ты ещё спишь!
У Ефима опять похолодела спина (да сколько ж можно?!)
– Так, ты с ней не… спал?!
– Ефим… ку-ку… пойдем кушать! – Вова подал руку, чтобы Ефим встал.
– А кого я видел? – Ефим не понимал, но, опершись на Вовину руку, поднялся. – Ты с ней не трахался? Я же вас видел!
– Пошли жрать, блядь, достал непонятливый! – выругался Вова, развернулся резко и пошел к столу. – Не трогал я её!
– Не понял – бред какой-то! Галлюцинации опять? – Ефим посмотрел на дом старика, на старика, который всё слышит и всё знает, оглянулся, посмотрел на голую сопку напротив, на кровавое вечернее солнце, на холодную наползающую тучу, ощутил тревогу и вдруг всё понял!
Он резко обернулся на дом! Ну так и есть – над крышей дома не было печной трубы! Даже в зимовьях буржуйки стоят, а тут ни печи, ни поленницы, зато картошка растет и пчёлки жужжат! А вот птицы – молчат! Шестьдесят лет без печки?! Лажа же полная!
– Всё! Уходим отсюда! Однозначно! И быстро! – Ефим, не теряя времени, двинулся к летней кухне.
Машка уже ела какую-то кашу из глиняной чашки. Смеялась, рассказывая старику глупую историю из своей жизни.
Вова, тоже уже примостился рядом и готов был начать жрать.
– Уходим! – Ефим начал упаковывать свои вещи.
– Не понял?! – Вова остановил ложку у рта.
