глубине леса.
– Все тихо, – сказал он. – Или хорошо прячутся, или совсем страх потеряли. – Дозорный нахмурился и покачал головой. Подобное легкомыслие он осуждал даже у противника.
– Значит так, – потер ладони Алис. – Со мной идут семеро. – Он поочередно ткнул пальцем на шестерых самых сильных бандитов, а потом и на Учителя. – Ачаду и я берем на себя Шагрота. На каждого брата вас тоже будет по паре, разбейтесь сразу. Ты, ты, вот ты и ты, – назначил здоровяк четверых из оставшихся, – спрячетесь за крайними домами и будете смотреть в оба. Если увидите, что мы не справляемся, придете на подмогу.
«Непосчитанных» осталось трое. Им Алис приказал оставаться на окраине леса и смотреть, чтобы возможные «лесные постовые» не ринулись в поселок на выручку своим.
– Если их будет немного, постарайтесь справиться сами, только по-тихому. Не сможете – дайте знать нам. Свистните два раза. Тогда все мы, – обвел Алис взглядом «ударную группу», – кидаемся врассыпную к лесу. Если кто попадется, называйтесь бродягами. Мол, собралось вас несколько в кучку, жрать захотели – вот и полезли в первое селение. Ножи постарайтесь выбросить. Может, и обойдется. А если кто меня выдаст… – Он показал волосатый кулачище. – Вы меня знаете!
Ачаду тоже дали нож. Не очень удобный и острый, но он и такому был рад. Благодарно кивнул и сказал:
– Только не зарежьте случайно Хепсу, моего ученика! У него длинные черные волосы, такая же повязка, как у меня, и должна быть перевязана голова. Он подросток, вы легко его отличите…
– Это уж как получится! – хмыкнул кто-то, но Алис сверкнул глазами на остряка, и тот спрятался за спину соседа.
– Не бойся, – сказал здоровяк Учителю. – Это они хорохорятся. Не тронем твоего парня. Мы других потрогаем…
Ачаду кивнул и коснулся дусоса, который он крепко перевязал кожаным шнурком и повесил на шею. Игрушка стала ему талисманом, она должна была принести удачу. И теперь она постоянно напоминала Учителю о Хепсу, о котором, впрочем, он и так бы не мог забыть. Ачаду дал себе слово, что сбережет дусос и обязательно вернет его ученику. Он очень надеялся, что это случится уже скоро.
Разумеется, наблюдатели в селении Шагрота имелись. Только они не сидели в засаде. Болтаться по лесу – занятие малоинтересное. К тому же, бойцов в «отряде» было и правда не столь много, чтобы надежно перекрыть весь периметр – тогда надо было бы всем забыть про сон и посвятить свою жизнь постоянной охране. Шагрот решил проблему по-другому. Поселок изначально строился так, что окраинные дома – два десятка – образовывали кольцо, в центре которого стояли остальные здания, в том числе и жилище самого главаря. И он придумал своеобразное «крестовое» наблюдение. Жители четырех крайних домов, расположенных крест-накрест, должны были бодрствовать одно междусонье, наблюдая за лесом. В следующее междусонье дежурили соседние дома, образующие крест – и так по кругу. Получалось, что без сна некоторым бандитам приходилось оставаться раз в пять междусоний, что не так уж и страшно. А если учитывать, что в семьях тоже дежурили по очереди – муж, жена, старшие дети, прочие родственники, – то нагрузка вообще была смехотворной. Зато действенной.
Но люди есть люди: кто-то случайно заснул, кто-то отвлекся… Так вышло и на сей раз – та часть леса, откуда вышли люди Алиса и Ачаду, осталась именно в этот момент без наблюдения.
Четверо бандитов залегли под стенами крайних домов – причем, один как раз возле того, где сладко дремал очередной наблюдатель. Восемь человек, во главе с Алисом, пригибаясь побежали к дому Шагрота. Дощатые ставни на окнах были закрыты. А вот дверь оказалась не запертой… Когда Кызя покидала родной дом, ей было не до замков и засовов. Но Алис, разумеется, об этом не знал, поэтому насторожился и, обернувшись к своим, приложил палец к губам. Потом крутанул двумя пальцами в воздухе – дескать, разберитесь по парам. Ачаду встал рядом с Алисом, сжимая рукоять ножа.
Грузный лидер осторожно толкнул дверь. Та, не скрипнув, отворилась. Неуклюжий внешне Алис со звериной грацией скользнул в дом. Ачаду, перестав дышать, шагнул за ним. Внутри было темно, и Учитель сразу потерял Алиса из виду. А тому, привыкшему к лесному полумраку, достаточно было и света из щелястых ставен, чтобы быстро убедиться в отсутствии людей. Он вернулся в первую комнату и увидел посреди нее силуэт Ачаду с беспомощно вытянутыми руками.
– Здесь нет никого, – шепнул он Учителю. – Иди, посмотри в сараях возле дома – может, твой парень там. А сюда позови моих людей, мы пока поработаем.
– Но почему здесь никого нет? Куда же все делись? – зашептал Ачаду. – Это точно дом главаря?
– Точно. А почему нет – откуда я знаю? У Шагрота забот много. Может – торгует, может – ворует…
– А если Хепсу не будет в сараях?
– Ты сначала посмотри. А нет – что я могу сделать?
– Тогда надо осмотреть соседние дома!..
– Ну уж нет, так мы не договаривались! Положить десяток своих людей ради одного мальчишки – невыгодная сделка.
– Ладно, – буркнул Ачаду и стал пробираться к серому пятну открытой двери.
В сараях тоже было пусто. Ачаду обследовал все четыре постройки, пока бандиты хозяйничали в доме Шагрота, и стоял теперь посреди двора, растерянно озираясь.
Он не знал, что теперь делать. Все здравые мысли вытекли из головы, словно вода из дырявой фляги. Нездравые, впрочем, тоже. В мозгу пульсировало лишь одно: «Хепсу надо найти! Хепсу надо спасти!»
Ачаду зарычал, развернулся на пятке и с размаху пнул воздух. «Где же Хепсу? Где?! Ведь должен же кто-то это знать!» Как уже не раз случалось с Учителем в последнее время, рычащая ярость стиснула мозг, смяла когтистой лапищей остатки разума, выдавливая наружу звериные инстинкты. И эти инстинкты погнали Ачаду к соседнему дому. Там должны быть люди, там могла быть добыча! Он не собирался ее есть, он жаждал ее допросить, но какая, собственно, разница? Инстинкты голодного хищника гнали Учителя вперед, заглушив чувства осторожности и страха. Это был бешеный хищник, а потому наиболее опасный – для всех и для себя.
Он не помнил, как ворвался в соседний дом, как вцепился в ткань черной хламиды выскочившего из темноты мужчины, как повалил того на пол и, колотя затылком о дощатый пол, орал, брызжа слюной: «Где
