– Беляк очнулся! – послышалось справа.
Учитель осторожно повернул голову. В ней тупо кольнуло, но в общем-то терпимо. Справа, возле стены стояли две лежанки на смешных тонких ножках. На дальней от него лежал, подперев перевязанной рукой щеку, улыбающийся человек с черными точками по всему лицу. На ближней лежанке – напротив Ачаду – сидел и тоже улыбался молодой парень с ярко-рыжим ежиком волос. Такой «окраски» у людей Учитель раньше не встречал, но рыжий понял его изумление по-своему:
– Чего глаза таращишь, Беляк? Не веришь, что живой? – И коротко хохотнул.
– Где повоевать-то успел? – спросил рябой человек с дальней лежанки. – Отурки сюда еще, кажись, не добрались.
Ачаду выпростал из-под накидки руку и потрогал туго обвязанную голову.
– Я не воевал, – неохотно сказал он. – Так… Пришлось поучаствовать в некоторых событиях.
Оба его соседа рассмеялись.
– Ну ты даешь, Беляк, – хлопнул себя по коленям рыжий. – Чешешь, словно умник какой!
– Я не умник, – сказал Учитель, – и не Беляк. Мое имя Ачаду. Я детей учил.
– У-у! Дело хорошее, – улыбнулся рыжий. – Ну, давай тогда знакомиться. Меня Ражоп зовут, но мне больше нравится Раж.
– Я – Охит, – кивнул рябой. – Можно – Ох.
– А давай мы тебя Беляком все-таки звать будем, – сказал Раж. – Мы с Охом привыкли уже, пока ты тут междусонье валялся. Вон бородища белая какая! Правда, обрежут ее скоро.
– Междусонье?! – ахнул Ачаду. – Я думал, меня только что принесли!..
– Не, над тобой уже лекари поработали. Промыли твой котелок, зашили. А потом пилюль дали сонных. Говорят, во сне заживает лучше, и быстрей на поправку идешь.
– А что ты про бороду сказал? Зачем ее обрежут? Я привык к бороде!..
– Отвыкай! – гоготнул Раж. – Это тебе армия, а не дом приюта стариков. Тут все должны быть коротко подстрижены и гладко выбриты. Офицерам разрешаются усы. – Он подмигнул и спросил: – Так что, можно тебя Беляком звать? Ачаду – слишком уж скучно. Солдат должен весело зваться!
– Разве я солдат? – удивился Ачаду.
– А кто же ты? Офицер? – захохотал рыжий, оглядываясь на рябого. Тот тоже тихонько затрясся от смеха.
– Я учитель, я же говорил!
– Это ты там был учитель, – вытирая слезы, неопределенно мотнул головой Раж, – а здесь ты – солдат. Вот подлечат тебя, и пойдешь отурков бить. Так-то, Беляк!
Новость, обрушенная на него веселым Ражем, ошарашила Учителя. Он отвернулся к стене и предался лихорадочным измышлениям. Стройной и ясной картины в голове так и не получилось, может быть, сказывалось ранение или непонятные сонные пилюли лекарей… Понял Ачаду только одно – он перестал быть хозяином не только своего положения, но и себя самого. А самое ужасное – он, похоже, навсегда потерял Хепсу!
Что теперь будет с ним самим, Учителя почти перестало интересовать. Он даже пожалел мимолетно, что удар по голове оказался столь слабым. «Уйти в вечность» казалось сейчас не самым плохим вариантом. Но раз уж так все сложилось, придется еще потерпеть и понаблюдать за выкрутасами судьбы. В общем-то, в этом был определенный интерес. Смешно вспомнить, насколько однообразной была его жизнь до того злополучного решения – дойти до края земли!.. Край земли оказался и краем спокойствия, краем привычного, незыблемого и очевидного. Изменилось не только то, что окружало Ачаду ранее, – изменился он сам! Изменился невероятно, поражая себя собственной незнакомостью. Все эти неожиданные порывы и поступки, вспышки невиданной активности и пугающей ярости… Когда жизнь текла размеренно и спокойно – им просто не находилось в ней места. Но жизнь круто вильнула, взорвалась цветной, хоть и не праздничной, вспышкой, взорвав попутно и все его естество. Вот только Учитель никак не мог понять: плохо это или все- таки хорошо?
Измученный дергаными измышлениями, Ачаду снова заснул.
Проснулся он от громкого командного голоса:
– Та-а-ак! С кого начнем? Рядовой Ражоп! Как дела? Очухался?
– Все в порядке, господин главный лекарь! Как новенький!
– Ну-ну, не спеши, сейчас посмотрим… Ляг на спину. Ага… Так больно? А так?..
Ачаду повернулся на бок. Возле лежанки Ража стоял, согнувшись, мужчина в красном балахоне и мял парню живот. Раж покряхтывал. Видно было, что ему все-таки больно. Лекарь это тоже заметил.
– Не все еще в порядке, солдат! Подпортил ты свой желудок основательно! Будешь теперь знать, как совать в рот всякую гадость!..
– Так я же!.. – залепетал Раж. – Они же… как у нас! Такие же розовые – шмыг-шмыг в травке…
– Шмыг-шмыг! – передразнил главный лекарь. – Тебя что, кормят тут плохо?
– Кормят хорошо, – шмыгнул носом Раж. – Хотелось сладенького…
– Еще такое учудишь – отдам исправникам как дезертира! Сразу сладенького расхочешь, солененьким захлебнешься. А пока полежишь еще междусонье-другое. Ну а ты, счастливчик, как? – Человек в красном перешел к лежанке рябого.
– Да у меня уже зажило все!
– Зажило!.. – фыркнул лекарь. – И палец новый вырос?
