наконец-то излечилась от ипохондрии, а наш маленький Шарль…
Бросив быстрый взгляд через плечо, он убедился, что похищение прошло абсолютно незамеченным – у всех, кто находился во дворе, хватало своих забот, одни мысленно были уже в пути, другие с превеликим облегчением разминали ноги после долгого пребывания в почтовой карете, у прислуги были свои дела…
Руджиери дернулся, тщетно пытаясь вырваться:
– Мой дилижанс сейчас отправляется…
– Я знаю, – сказал Пушкин. – Дилижанс, направляющийся в Тоскану? Ну вот, видите, мы угадали правильно – что вы в конце концов решите искать спасения от жизненных сложностей на родине…
– Как вы меня нашли?
– Мозгами шевелить умеем! – гордо сказал барон.
– Мы двигались, как говорится, от противного, – сказал Пушкин охотно. – Ясно было, что вы постараетесь изменить внешность так, чтобы она являла полную противоположность обычной. Бородач с волосами цвета воронова крыла – значит, высматривать следовало седого старика с бритым подбородком. Прежде вы любили крикливые жилеты и одежду ярких, светлых тонов – следовательно, нарядитесь в темное. И так далее… Каюсь, мы несколько раз ошибались… но терпение оказалось вознаграждено. Ваш дилижанс уйдет без вас.
– Шутки кончились, – сказал барон воинственно, оттесняя пленника за толстое дерево, где их никто не мог увидеть со двора и с проезжей дороги. – Проколю, как собаку, без всяких колебаний…
– Граф Тарловски убит, – сказал Пушкин. – Так что не советую особенно полагаться на наше милосердие…
– Граф?! Господа, клянусь Пресвятой Девой, я не имею к этому никакого отношения! Я сам от них прячусь четвертый день… Они со мной расправятся без колебаний…
– Вот совпадение, мы тоже, – сказал барон. – Если будешь вилять и снова изображать идиота…
– Шутки кончились, – кивнул Пушкин. – Слишком далеко зашло дело. И выход у вас, любезный, только один – быть предельно откровенным.
– Господа, господа! Мне нужно как можно быстрее покинуть Прагу. Они меня убьют…
– Интересно, за что? – спросил барон. – Уж не за то ли, что ты, проходимец, не смог кого-то убить с помощью чертовых птичек? Которых я порубил в мелкую щепу?
– Вы и это знаете?
– Говорю тебе, мозгами шевелить умеем!
– Верно, – горестно вздохнул Руджиери. – Я взял деньги вперед… Никакие оправдания и ссылки на непреодолимые обстоятельства не помогли бы… А с другой стороны, мне нужно было скрыться и от… – Он замолчал, боязливо оглядываясь.
– От вашего приятеля с черными кудрями и меланхоличным лицом, которого мы видели возле вашего дома? – спросил Пушкин. – Кто это?
– Это не человек… – сдавленным шепотом произнес Руджиери. – То есть… Это что-то другое… человек, но в то же время и не человек вовсе…
– Да кто он такой, прах тебя побери? – прикрикнул барон. – Черт? Колдун? Упырь проклятый?
– Вы не поймете… я и сам не до конца понимаю… Страшное существо… Господи ты боже мой! – вырвалось у него со стоном. – Клянусь чем угодно: я и не собирался связываться со всей этой нечистью, влезать в ее дела, становиться им кумом… Я ведь немногого хотел…
– Я понимаю, – кивнул Пушкин. – Всего-навсего провернуть несколько дел, использовав оживающих кукол… или статуи… сколотить некоторое состояньице и зажить на покое барином?
– Ну, примерно… Поймите вы, никакой я не колдун и не черный маг, я хожу в церковь и не собираюсь умирать без исповеди и отпущения грехов… Просто-напросто в семье сохранились кое-какие фамильные секреты, и не более того…
– От того знаменитого Руджиери, что был вашим предком?
– Ну да, ну да… Я, собственно, и не умею ничего другого, кроме как оживлять на время… ну, вы знаете…
– Как это делается? – спросил Пушкин. – Есть какие-то заклинания?
– Не думайте, что все так просто, – сказал кукольник, к которому на миг вернулась прежняя спесь. – Пробормотать пару фраз, не сбившись – и готово дело. Ничего подобного. Есть, конечно, и
– Помилуй бог, мы и не стремимся, – сказал Пушкин с легкой брезгливостью. – Нас просто интересуют подробности… Значит, до некоего момента вы с Ключаревым благоденствовали? Находили нетерпеливых наследников, тех, кто желал от кого-то избавиться… А потом?
– Мы собирались отправиться…
– Куда? Я вас спрашиваю, куда?
– Во Флоренцию…
Чувствуя прилив охотничьего азарта, Пушкин спросил, не давая собеседнику передышки:
– Потому что банк, где хранятся рукописи, за которыми направлялся Ключарев – во Флоренции?
