Четвертый тост

– А потом?

– А потом слишком многое развалилось… Начиная с одного-единственного захолустного танкового полка и кончая… – Он махнул рукой. – К чему нам, командир, вечер воспоминаний? У нас работа, пора идти… Время поджимает. Вас предупредили насчет условий? Твои за мной идут только до горушки и там остаются ждать. Не хочу я таскать по тропкам целую орду…

– Резонно, – сказал майор, пытливо в него всматриваясь.

А что тут, собственно, можно было определить за считанные минуты, в какие глубины сознания проникнуть? Человек как человек, неразговорчив разве что. Не выглядит ни моложе, ни старше своих лет, полное соответствие возрасту, усы аккуратно подстрижены, в глазах некая отрешенность, но это выражение глаз здесь слишком часто встречается и никого уже давно не удивляет…

– Местные за вами не ходят, Абалиев? – поинтересовался майор.

– Восток – дело тонкое, командир. Всех деревенских будней вам все равно не понять. Ходят – не ходят… Какая разница? Главное, чтобы то, что ты делаешь, никому не мешало. Тогда и не будет ничего, то есть никто никому мешать не станет… Ну, двинулись?

Токарев с Самедом направились к выходу. Майор смотрел им вслед, как будто это могло чему-то помочь и что-то изменить, пока вся троица, миновав Краба, не растворилась в темноте.

Потом вышел наружу. Краб сидел на удобном штабельке слежавшегося кирпича, примостив рядом автомат. В окрестностях ничегошеньки не изменилось – все так же побрехивали собаки, временами яростным гавканьем отмечая перемещение по деревне невидимых отсюда патрулей. Звезд над головой было несчитанно – как всегда вдали от городов.

– Курловский с Сережей аккуратненько пошли следом, – сообщил Краб. – Вокруг вроде бы не было постороннего шевеления.

– А им и нет нужды дышать в затылок, – поразмыслив, заключил майор. – Они окрестности знают лучше нас. Проще засесть на ключевых точках в отдалении, там, где заведомо мимо не пройдешь.

– До сих пор ведь не мешали?

– Да не мешали вроде… Зачем ему рюкзачок, интересно?

– Этому Ястребу?

– Ага. Заметил?

– Что же тут незаметного? – пожал плечами Краб. – Хороший рюкзачок, с пропиткой, определенно пустой. Мало ли… Вряд ли он только на оперов работает, здесь еще и что-то другое подмешивается: Восток, как неоднократно поминалось, – дело тонкое…

– Майор! – тихо позвали сзади, из дома.

– Ну ладно, зри тут в оба… – кивнул майор и направился в «штаб», пройдя для этого через большую комнату, где подремывали все, свободные от конкретных поручений, один Костя, дневальный, сидел у окна в настороженной позе.

– Что?

– Была передача, Влад, – сказал Слава, поднимаясь с корточек от одного из своих секретных ящиков, подмигивавшего тремя разноцветными огоньками, временами загадочно потрескивавшего и попискивавшего. – Портативная рация без скрэмблера, совсем близко, не далее километра.

– И?

– Ответила примерно такая же, но находившаяся чуть подальше – километра полтора-два. Мункар – он ближе – вызывал Накира – тот, соответственно, дальше. Установили связь, потом Мункар сказал, что свои дела сделал. Попрощался и попросил не запороть своей части дела.

– Именно в такой последовательности, а не наоборот?

Вот то-то, что – ага. Так и сказал: «Прощай, Накир». И только потом попросил не запороть… Интересная передачка, а? Чего-то в ней как бы…

– Пока только явствует, что на обычную перекличку патрулей не похоже…

– А я ничего другого и не утверждаю…

– Ладно, слушай дальше, – распорядился майор.

Поднес левую руку к глазам – через час с небольшим начнется рассвет. Час волка, классическая пора для разных темных дел, – когда слипаются глаза у часовых, когда сон у спящих особенно крепок. Краб рассказывал, что в море это время именуется собачьей вахтой, тогда-то чаще всего вахтенным и мерещится всякая чертовня…

Выйдя в зал, он тихонько приказал:

– Костя, подними ребят. На всякий случай…

Он просто-напросто следовал старому правилу: когда совсем близко происходят непонятки, ухо следует держать востро. А только что перехваченная передача была классической непоняткой. Интересные позывные себе выбрала эта парочка, уж настолько-то майор в исламе разбирался. Мункар и Накир – два ангела, которые разбираются со свежепохороненными мертвецами. Праведников оставляют в покое до полного и всеобщего воскрешения, а грешников лупят, сколько захочет Аллах… Вообще-то для мусульманина выбирать себе такие прозвища – поступок малость святотатственный…

Лежащие один за другим вскидывались, привычно переходя из зыбкого полусна в состояние чуткого бодрствования, прежде всего проверяя наличие оружия под рукой.

– Время сколько?

– Время пока что ночь. Ну, не совсем уже…

– Охо-оо… – длинно зевнул Доктор Айболит. – Как выражался классик: ди пхи юй чхоу – земля рождена