сопровождении кого-то из боевиков. Который, кроме всего, в случае надобности сможет послужить и свидетелем, способным клятвенно заверить, к примеру, что Д. П. Черский вчера вечером не мог зарезать и ограбить одинокую старушку, так как неотлучно находился в поле зрения его, свидетеля. Кстати, и с сегодняшним визитом в квартиру Багловского все было в порядке – аж три честных, законопослушных человека могли заверить, что в то время гражданин Черский находился в противоположном конце города…
– Ну?
– Там, возле подъезда, начинается нехорошее оживление, – сообщил Волчок. – За четверть часа скопилось уже с дюжину вроде бы праздношатающихся субъектов, но на променад жильцов возле дома никак не похоже. Не так мирные обыватели на гулянье выходят. Да и откуда им тут взяться в таком количестве? Гадом буду, но у парочки в руках – определенно свернутые транспарантики…
– Пойдем посмотрим, – кивнул Данил.
В самом деле, никаких таких жильцов тут просто не могло быть – старая длинная пятиэтажка, дугой выгнувшаяся вдоль четвертушки площади Победы, года три назад пришла-таки в аварийное состояние, была расселена, потом ее продали под частные лавочки, сиречь офисы, с облегчением перевалив все расходы по реконструкции на плечи самих фирмачей. И дом до сих пор являл собою чуточку сюрреалистическое зрелище: едва ли треть обитаема – вразбивку, на разных этажах, а две трети пока что пребывают в разных стадиях ремонта. Но, главное, к в а р т и р в доме давно уже нет, а значит, и жильцам тут неоткуда взяться…
Подойдя к высоченному окну на лестничной площадке, Данил поднатужился и со скрипом распахнул аркообразные створки. С соблюдением всех предосторожностей – с них станется и запустить чем-нибудь – выглянул.
А ведь похоже… Их уже не дюжина, добрых три десятка, торопливо подходят новые, рулончики в руках у тех троих и впрямь напоминают свернутые транспаранты, морды соответствующие, так и просятся в то заведение, откуда сегодня покойный капитан изъял Багловского…
К нему присоединился охранник, мужик его лет, в цивильном костюмчике, без дурацкого камуфляжа. Вгляделся и уверенно заключил:
– Д у р и к и. Точно вам говорю. За два месяца третий раз, опять начнут орать насчет атома…
– Если что, звони в милицию и обскажи все как есть, – сказал Данил. – Можешь даже немного приукрасить. У «ястребов» позавчера сержанту прилетело кирпичом по физиономии, они с большим удовольствием реванш возьмут…
– Я сам с удовольствием реванш возьму, – пообещал охранник, демонстрируя на ладони длинный газовый баллончик. – Они в прошлый раз моей «копейке» стекло вынесли, как будто я на ней ядерные отходы вожу… А стоит-то – прилично. У меня еще ручка от лопаты есть, в углу поставил…
– Э нет, орел, – сказал Данил. – Ты тут баталий не устраивай, а то превратят тебя потом щелкоперы во врага народа и наемного убийцу, не отмоемся… Дверь в подъезде запирается?
– Конечно.
– Вот и сходи запри.
Он вернулся в кабинет, с порога энергично сказал:
– Панове, хватит нам перетирать воду в ступе. Все равно не сможем отыскать никакой конкретики, а абстракции нам ни к чему, не стоит время на них тратить. Вот что еще, напоследок… Вы в е з д е искали?
– То есть? – оживился Тышецкий.
– Ну, все помещение вверх дном перевернули? Тут были, насколько я помню, и какие-то кладовки, и комнатушка, где до сих пор строительный хлам свален…
– Да нет, – сказал Максим. – В кладовках и не искали, зачем?
– На всякий случай устройте коммунистический субботник и переверните а б с о л ю т н о все, – сказал Данил. – Был у меня случай, когда уволенный за пьянку на рабочем месте бухгалтер решил напакостить и бросил пару папок в чулан, где уборщицы держали всякий хлам. Они там пролежали две недели, пока на фирме все ответственные лица тихонько умом сдвигались. А нашли по чистой случайности, когда…
Замолчал, повернув голову к двери, прислушался, досадливо поморщился – где-то совсем неподалеку звонко разлетелось стекло.
– Черт знает что, – сказал он в сердцах. – Пожалуй, и в самом деле придется милицию вызывать. Пойдемте, чтобы развеяться, на обезьянник полюбуемся…
Первым вышел в коридор. Оконных стекол больше не били, зато снизу доносилось нестройное скандирование:
– Ге-ть я-дер-ную сме-рть! Ор-ша-не, ге-ть с а-то-мом!
Охранник, сгорбившись за своим столом возле лестницы, яростно накручивал телефонный диск. Послушал, швырнул трубку:
– Вечно у них занято… – и тут же снова схватил ее с рычага.
Держась у стены, Данил выглянул. Внизу уже вовсю развернулась стихийная демонстрация возмущенного народа – четыре длинных транспаранта на плохо оструганных палках призывали отвести ядерную смерть от сей благодатной земли, а распространителям таковой, сиречь фирме «РутА», предлагали немедленно убраться за «полночный рубеж».[8] Десятка три индивидуумов обоего пола, задрав головы кверху, старательно скандировали свои нехитрые речевки, в общих чертах повторявшие надписи на плакатах. Тут же крутился юный субъект с плохонькой видеокамерой – акула пера, надо полагать.
– Где-то у меня презерватив завалялся, – мечтательно сказал стоявший по другую сторону окна Волчок. – Налить водой – и шваркнуть сверху…
– Не вздумай, – серьезно сказал Данил. – Вон видишь козла с камерой? Превратят потом твой презерватив в противотанковую гранату и не отмоемся до…
