Сыщик

– Вот именно, – сказал Бестужев. – Я же говорил, что добровольно ни за что не стал бы искать с ним знакомства… Он меня категорически отговаривал вести дальнейшие поиски Штепанека, грозил серьезными неприятностями…

Вадецкий криво усмехнулся:

– Но вы проявили недюжинную храбрость и угрозами пренебрегли, я так понимаю? Зря. Это крайне опасный тип, вы только что сами могли убедиться…

– При чем тут храбрость? – пожал плечами Бестужев. – Повторяю который раз: я – коммерсант. Мне даны определенные поручения, определенные суммы денег, а в случае успеха обещано определенное вознаграждение… такое, что я готов рискнуть и примириться с неудобствами в лице Гравашоля…

– Кого вы представляете?

– Одно крупное электротехническое предприятие, – сказал Бестужев. – Подробности вам, право же, должны быть неинтересны. Ну какая вам разница, Карл? Главное, это настоящие деньги, выпущенные венским монетным двором и находящиеся в моем распоряжении на законнейших основаниях. А подробности, названия, имена и адреса… К чему вам все это, Карл?

– Вы все-таки не похожи ни на инженера, ни на коммерсанта. Скорее уж авантюрист на службе крупной компании – таких сейчас в Европе множество, по американской моде…

– Авантюрист – это еще не преступник, верно? – безмятежно улыбнулся Бестужев. – Вы выбрали неудачный термин, Карл. Авантюристы – отжившая категория, это что-то из приключенческих романов… Предпочитаю именовать себя просто-напросто оборотистым человеком… Ладно, к чему нам бесполезные дискуссии о терминах и смысле слов? Давайте к делу. Эта тысяча – ваша, если вы укажете мне точный адрес Штепанека, по которому я смогу его найти сейчас же. Еще пять получите, если доставите меня туда, где он сейчас находится. По-моему, вполне приличная плата за несложную, в общем, работу…

Вадецкий выглядел скорее озабоченным, чем задумавшимся.

– Вы знаете, я всегда старался играть по возможности честно… – произнес он медленно. – И того же требую от других. Не исключено, что услуги, которых вы от меня требуете, стоят гораздо больше…

– Вот это вы бросьте, любезный Карл, – сказал Бестужев твердо. – Вы ведь сами давно убедились, что никакой такой особой выгоды вам из Штепанека не извлечь… Не так ли? Я хорошо информирован обо всех бесплодных попытках извлечь из аппарата Штепанека серьезную выгоду…

Он говорил внушительным, безапелляционным тоном. Блефовал самым наглым образом – но видел по лицу собеседника, что угодил в яблочко: Вадецкий неприкрыто погрустнел, понурил голову.

– Вы же знаете, что я говорю чистую правду, – продолжал Бестужев, закрепляя успех. – Вот это, – он с ухмылочкой кивнул на золото, – свалилось на вас как манна небесная, вы и на десятую долю этих денег не могли рассчитывать, больше вам никто не даст, вы это прекрасно понимаете. Так что зарубите себе на носу: я человек, можно сказать, подневольный. Это не мои деньги, это деньги моих нанимателей. Мне поручено действовать в пределах именно этой суммы. Превышение ее не предусмотрено. В конце концов… – Он цинично улыбнулся. – В конце концов, вы не в диких африканских джунглях его спрятали и не сделали невидимкой, как в увлекательном романе англичанина Уэльса… вам доводилось читать? Короче говоря, он где-то в Вене. Если мы не договоримся, я просто-напросто отправлюсь в частное сыскное бюро, их в столице множество. Штепанека мне рано или поздно найдут, эти господа знают свое дело… и обойдется мне это гораздо дешевле… а вот вы, Карл, при этаком раскладе не получите ни гроша. И всю жизнь будете себя корить за глупое упрямство. Я просто-напросто хочу сберечь время… но если вы будете ломаться, я заберу деньги и пойду к сыщикам. Они возьмут гораздо меньше, Карл… Аппарат Штепанека – не иголка в стоге сена… Итак? Алчность или здравый рассудок?

– Черт бы вас побрал со всеми потрохами… – уныло заявил Вадецкий.

– Это означает, что мы договорились?

– Да…

– В таком случае остается один-единственный, незатейливый вопрос, – деловито сказал Бестужев. – Какую сумму вы желаете получить? Только эту тысячу или еще пять?

– Ну разумеется, все…

– Резонно, – кивнул Бестужев. – И очень разумно… Что вы опять замялись?

– Я не вчера родился, – сказал Вадецкий с прежней настороженностью. – Видывал виды, знаю жизнь с изнанки… Крупные фирмы вроде той, от которой вы пришли, кое в чем не лучше, уж извините, разбойничьих шаек…

– Вполне возможно, – безмятежно сказал Бестужев. – Се ля ви, как говорят французы… Что вас беспокоит, Карл? Я не собираюсь вас обманывать, деньги вы получите сполна…

– А если ваших хозяев не устроит ни аппарат, ни Штепанек? – серьезно спросил Вадецкий. – И отыграться вы захотите на мне?

– Господи боже мой! – с досадой воскликнул Бестужев. – Да что вы такое говорите? Кто это будет на вас отыгрываться? Вы ведь честно выполните свою часть договора, вот и все…

– Ну, мало ли что… – сказал Вадецкий. – Вам, быть может, представляется, что вы приобретаете некое несказанное сокровище, а на деле все обстоит иначе… Вам известно, что аппарат Штепанека отвергнут военным министерством как не имеющий никакого военного значения?

– Прекрасно известно, – сказал Бестужев. – Ну и что? Это заботы господ военных, к которым я не имею никакого отношения. Я представляю промышленников, предпринимателей, а не военных. Моим нанимателям известно об аппарате все. И они хотят его приобрести именно в таком виде, в каком он существует. Так что оставьте дурацкие страхи, Карл. Никто не собирается покупать кота в мешке. И к вам не будет ни малейших претензий.

– А вы знаете, что этот болван намерен требовать за свой аппарат сто тысяч золотом? Даже теперь, когда он, собственно, остался у разбитого корыта? Он стоит насмерть, как спартанский царь под Фермопилами: либо сто тысяч, либо ничего. Он, по-моему, начинает понемногу повреждаться умом…

– Ну а какая разница? – пожал плечами Бестужев с самым невозмутимым видом. – Требует – заплатим.

– Серьезно?

– Это же не мои деньги, Карл, вы не забыли? В мои обязанности не входит давать финансовые советы моим нанимателям. Если они намерены заплатить столько, сколько Штепанек потребует, мне-то что? Я свое вознаграждение получу в любом случае, а в прибылях фирмы я не участвую, и экономия ее средств меня нисколечко не волнует…

Не отводя взгляда от аккуратных рядков золотых монет, Вадецкий улыбнулся чуточку жалко, потер лоб, вернулся к столу и налил себе еще коньяку. Сказал неуверенно:

– Мы могли бы встретиться завтра, и я отвез бы вас к Штепанеку, прямиком туда, где он сейчас…

– Так не пойдет, Карл, – мягко сказал Бестужев. – Сейчас всего два часа пополудни, а вы меня собираетесь заставлять ждать до завтра? Мне почему-то кажется, что в голове у вас – а она бесспорно умная – родилась очередная комбинация. Вы расстанетесь со мной, а сами кинетесь к Штепанеку, скажете, что от его имени заключили сделку с солидным покупателем, а потому потребуете жирный процент… Что-то в этом роде, а? Ну, не убивайтесь так, дело, в принципе, совершенно житейское, оборотистый человек такие комбинации придумывает моментально… Вот только меня это категорически не устраивает. Чересчур уж легко вы хотите заработать, а деньги легко не даются. Поэтому без всяких «завтра». Мы сегодня же отправимся к Штепанеку… и я, уж простите, не намерен вас более от себя отпускать. Я стану вас опекать, как строгая тетушка – юную неопытную девицу… Не бывает легких денег, Карл…

Уныло глядя в пол, Вадецкий не без уважения произнес:

– Вот теперь я окончательно поверил, что вы и в самом деле связаны с коммерцией, с финансистами… Чувствуется хватка, как же…

– Ремесло такое, – усмехнулся Бестужев.

– Можно вас кое о чем попросить? Вам ведь, собственно, все равно…

–Да?

– Вы можете, когда начнете вести переговоры со Штепанеком, представиться не коммерсантом, а военным агентом в штатском? Совершенно неважно, из какой страны, хоть из Экуадора… Хоть солидности