Сыщик

никак нельзя было понять), но здесь не оказалось никаких экзотических научных аппаратов. То, что предстало его взору, имело к технике самое отдаленное отношение – и не интересовало его никогда…

Единственная люстра под зеленым абажуром освещала прямоугольный стол из темного дерева: ряды квадратов с числами, кучки и аккуратные стопки золотых монет, небрежно брошенные ассигнации, посередине с характерным треском и щелканьем вертится нехитрое металлическое колесо, прыгает шарик… Самая обыкновенная рулетка. За столом в напряженном молчании сидят человек десять, стоит классический крупье в безукоризненном фраке и крахмальной манишке – пожилой, осанистый, похожий статью на английского лорда, в руке, конечно же, лопаточка на длинной ручке.

– Тринадцать, красное, чет!

Колесо остановилось, шарик прочно обосновался в углублении. Над столом пронесся обычный в таких случаях шумок: смесь разочарованных вздохов с радостными восклицаниями. Крупье проворно орудовал лопаточкой, распределяя выигрыши и проигрыши.

– Сыграете, князь? – Графиня смотрела на него требовательно и пытливо.

В казино Бестужев был один-единственный раз в жизни, да и то по служебной необходимости – ну а уж играть самому ему ни за что не пришло бы в голову. Однако сейчас приходилось повиноваться даме – точнее, называя вещи своими именами, довольно взбалмошной молодой особе.

Он заранее предпринял кое-какие шаги по поддержанию образа натуральнейшего князя из загадочной Сибири. В правом кармане пиджака у него лежала чуть ли не пригоршня золотых монет – на всякий случай, мало ли какая ситуация возникнет, где великосветский салон, там и карточная игра. А сибирские князья, это ведь всем известно, непринужденно таскают золото именно что в карманах, внакладку, пренебрегая пошлыми бумажниками и портмоне… Ну а секретные ассигнования, как уже было отмечено, вынесут и не такие представительские траты…

Одним словом, Бестужев небрежно выгреб из кармана столько золота, сколько в горсть влезло, положил эту блистающую кучку рядом с первым попавшимся номером. Соседи по столу, молодой поручик и пожилая дама в вечернем платье, покосились на него с несомненным уважением, не без зависти.

Крупье торжественно провозгласил в полном соответствии с правилами настоящих казино:

– Фет ву жу, мадам и месье! Рьен не ва плю!

И отработанным движением привел колесо в движение, запустил шарик. Вновь напряженная тишина, никто, казалось, и не дышит. Шарик подпрыгивал, трещал и постукивал… Остановился наконец. Протянув через стол лопаточку, крупье с бесстрастным лицом сгреб все до единой бестужевские монеты – потому что Бестужев, как оказалось, пополнил ряды проигравших. К чему отнесся совершенно равнодушно.

– Делайте ваши ставки, дамы и господа!

Бестужев встал из-за стола и вернулся к графине, все это время наблюдавшей за ним с жадным любопытством.

– И это все?

Бестужев пожал плечами:

– Сколько у меня с собой было, столько и проиграл. Не ставить же булавку из галстука или часы…

– Бедненький! – с деланым сочувствием протянула графиня, вновь выходя в тихий полутемный коридор. – Проигрались в пух и прах, мне, право, совестно…

Бестужев пожал плечами:

– Вздор… Деньги были небольшие… Зачем вы меня туда привели?

– Хотите правду?

– Да, разумеется.

Графиня остановилась у высокого окна, повернулась к Бестужеву, загадочно глядя в полумраке:

– Мне просто хотелось посмотреть, как вы поведете себя за рулеткой.

– И каковы впечатления?

– Любопытный вы человек, князь, – сказала графиня. – У вас на лице не было и тени азарта, все это вас нисколько не занимало, вы словно выполнили некую повинность, будто билет предъявили кондуктору…

– Я вас разочаровал?

– Ну что вы. Просто я полагала, что сибирский князь должен быть человеком азартным…

– Я азартный человек, графиня, честное слово, – сказал Бестужев. – Но, по моему глубокому убеждению, этот нехитрый механизм ничего общего с азартом не имеет. Ну откуда там возьмется азарт? Число лунок давным-давно строго оговорено, как и красное-черное, чет-нечет… Это всего-навсего случай. Слепой случай.

– А что же тогда для вас азарт?

– Приключения, опасности… одним словом, то, чей исход зависит исключительно от человеческих усилий. Когда сам человек только и влияет на ход событий.

– Ах вот как… Любите приключения?

– Что скрывать… – сказал Бестужев с полузабытой уже лихостью черного гусара.

И подумал, что приключений в его жизни, если разобраться, было исключительно мало. Вполне возможно, кому-то стороннему многое им пережитое и могло показаться чистейшей воды приключениями, но для самого Бестужева это были либо исполнение служебных обязанностей, либо непростые жизненные ситуации, в которые лучше бы не попадать. Нет, не был он любителем приключений, терпеть их не мог…

– Я тоже, – призналась графиня. – Пойдемте?

Бестужев шел за ней, не задавая вопросов. Лестница на четвертый этаж уже была совершенно темной, и он едва различал ступеньки под ногами – но каблучки графини цокали уверенно, словно она могла видеть во мраке. Очередная анфилада, бледные пятна картин, странная, уродливая фигура справа… Бестужев едва не шарахнулся, но глаза успели привыкнуть к полумраку, и он сообразил, что видит полный рыцарский доспех.

Графиня внезапно остановилась, повернулась к нему:

– У вас богатое воображение?

– Не знаю, могу ли похвастать…

Она придвинулась, насколько позволяло пышное платье, понизила голос:

– Попробуйте представить, что никакого двадцатого века нет. Турки как раз движутся к Вене… кстати, старое крыло дома построено года за четыре до знаменитой битвы… но она еще не произошла, польский король еще не спас Европу, и никто пока не знает, как повернутся дела…[6] – Илона положила ему руку на плечо. – Попробуйте представить, что мы с вами там и тогда… У вас получится…

Она замерла, загадочно посверкивая глазами. Понемногу Бестужев стал погружаться в какое-то странное состояние: он, разумеется, не верил, что можно этак вот, запросто, перенестись в прошлое – но в том-то и дело, что здесь, сейчас совершенно ничего не осталось от двадцатого века: не доносилось ни одного звука, присущего исключительно этому прогрессивному и многообещающему столетию, старинная мебель и картины были почти что современниками битвы под Веной, а рыцарские доспехи и вовсе старше ее на несколько веков, перед ним стояла молодая женщина, чей пышный наряд ко дню славной битвы уже даным-давно вышел из моды, и его не носили даже старухи… Если поддаться полету фантазии, поневоле начинает казаться…

Он вздрогнул, стряхивая наваждение. Графиня медленно убрала руку. Она откровенно улыбалась:

– Прониклись? Вас начало уносить… Князь, вы не считаете меня сумасшедшей?

– Господи, с чего бы вдруг? – искренне удивился Бестужев.

– А вот некоторые считают, вполне искренне.

– Пренебрегите.

– Я так и делаю, – улыбнулась графиня. – Конечно, я взбалмошная, не без чудачеств – но до сумасшествия мне еще далеко… Ну, может быть, когда-нибудь… Идемте.

Она уверенно направилась в глубину темного коридора. Бестужев шел следом, уже не пытаясь гадать, что она на сей раз выкинет. Впрочем, он был искренен и сумасшедшей эту очаровательную чудачку не считал – иначе пришлось бы зачислить в сумасшедшие и добрую дюжину лично ему знакомых шантарских