поймет.
Все всегда говорили, что у женщин есть выбор, но на деле это оказывалось не совсем так. В действительности у женщин нет тех безграничных возможностей, как уверяли все вокруг, – и это Венди начала постигать в колледже. Ко второму курсу она разделила всех женщин на две категории: те, по кому мужчины сходили с ума, влюблялись в них, со временем женились и потом «обеспечивали»; и те, кто по каким-то причинам не вызывал в мужчинах страсти – во всяком случае, не ту великую страсть, которая заставляет мужчин «обеспечивать». Венди сразу же догадалась, что принадлежит ко второй категории и, если хочет от мужчины выполнения каких-то обязательств, должна что-то предложить сама.
План Венди всегда состоял в том, чтобы отвлечь мужчин от своей не слишком выигрышной внешности трудоспособностью, независимостью и умением позаботиться о себе – и, конечно, о них.
И это сработало. После всех лет, проведенных в должности ассистентки, оскорблений, работы до полуночи, чтения сценариев и, в конце концов, продвижения по карьерной лестнице в индустрии развлечений, пришли настоящие достижения. Деньги, отдых на престижных курортах, хорошая одежда и автомобили – за все это она платила сама. Венди говорила себе, что не «нуждается» в мужчине, не «нуждается» в подобных играх.
Но это тоже было ложью.
Она играла в эти игры. Венди с самого начала давила на Шона, хотя подозревала, что он не хочет быть с ней. Она убедила себя, что возьмет его измором и заставит осознать ее значительность. Когда Шон поймет, как много она способна сделать для него, он полюбит ее. Вначале, уговаривая Шона быть с ней, Венди закрывала глаза на его возможные связи с другими женщинами. Никогда не критиковала Шона, всегда утверждала, что он гений (ну, когда и он говорил ей, что она гений). Вела себя как мать. И более того. Его всегда ждала горячая еда и жаркая постель. И в конце концов Шон уступил. Венди сказала Шону, что любит его, через два месяца после их встречи. Ему, чтобы произнести те же слова, понадобилось два года.
Венди купила его и, как покупательница, считала, что находится в безопасности.
Мать права. Какой же она была самонадеянной дурой!
Венди сидела оцепенев, страшная реальность, словно яд, убивала ее.
Она всегда заявляла, что у них с Шоном новый, современный тип брака – брака будущего! Но в действительности они лишь поменялись ролями – и разве сама Венди неоднократно не называла Шона в шутку идеальной женой кинодеятеля?
Эта реплика постоянно вызывала смешки ее коллег-мужчин и одобрительные кивки подруг. Венди имела осторожность никогда не произносить этих слов при Шоне, но, должно быть, он чувствовал легкие атаки на его мужское эго. И это ему не нравилось.
Венди закрыла лицо руками. Как они дошли до такого? Разве она запрещала Шону работать? Она поддерживала мужа во всех его начинаниях. Беда в том, что он не имел особых талантов. Не обладал терпением, не умел составить реалистичный план, не выносил критики. Шон был высокомерен. Люди давали ему шанс (обычно, чтобы сделать любезность ей, Венди), и после того как он срывал встречи, спорил и рисовался, они выражали нежелание работать с ним. Венди хотелось объяснить Шону, что он не настолько талантлив, чтобы разыгрывать подобные представления, но как сказать это человеку, особенно тому, за кем ты замужем?
А если бы семья зависела от его заработка? Венди покачала головой. Они голодали бы. И ничего этого у них не было бы…
Венди обвела взглядом жалкий, тесный кабинет – с иронией и отвращением. Вся квартира являла собой такое же зрелище – почти пустое пространство с тонкими стенками из гипсокартона, установленными для того, чтобы создать некое подобие комнат. По ее договору с «Парадором», студия (или, точнее, «Сплатч Вернер») оплачивала до пятидесяти процентов стоимости ремонта на сумму до полумиллиона долларов; кроме того, они обязались устроить просмотровый зал. Два года назад Венди возложила на Шона ответственность за ремонт, думая, что для него это будет полезно, предлагая ему творческую, мужскую работу, но Шон не справился. Он начал ссориться с тремя подрядчиками, и через две недели они исчезли. Тогда он заявил, что сам сделает еще лучше. Но так ничего и не сделал.
Венди могла бы заняться ремонтом сама, поручив своему помощнику Джошу найти кого-нибудь, но из-за Шона всегда сдерживалась. Ей не хотелось дать почувствовать ему, что он опять провалил дело. Венди всегда прилагала усилия, чтобы не показывать мужу свою власть (вполне обоснованную, поскольку все деньги зарабатывала она). И поэтому квартира находилась все в том же состоянии. Венди оправдывала такое положение вещей, говоря себе, что все в порядке; так даже лучше – она не будет давить на Шона своим очевидным (и недостижимым для него) успехом. Пусть держится за иллюзию, что способен добиться не меньшего.
Что ж, видно, ни одна из уловок не сработала: ей не удалось перехитрить Шона Хили, с горечью подумала Венди. Говорят, во всем нужно искать положительные стороны, но какие? Теперь, когда Шон ушел, ей больше не нужно считаться с мелочными жалобами, продиктованными его уязвленным самолюбием. Она в полной мере позволит себе демонстрировать свои таланты. Первым делом Венди приведет квартиру в надлежащий вид. Возведет настоящие стены, наймет декоратора, и тот оформит помещение по ее вкусу. Можно даже сделать полностью белую спальню. Как ребенок, Венди мечтала об уютном доме с надувающимися на окнах тюлевыми занавесками, но скрывала свою мечту, зная, что Шону она не понравится.
Но теперь, подумала Венди, она свободна. Настроение немного поднялось. Она привыкала к своему новому положению робко, как нюхает воздух новорожденный щенок. Быть может, уход Шона не так уж и страшен. Что, если это еще один шанс воплотить в жизнь все то, от чего она отказалась ради возможности быть с Шоном?
Венди решительно взяла сценарий, написанный молодой женщиной по имени Шаста. Венди, как правило, не отвергала сценарий, пока не прочитает двадцать пять страниц (коллеги ограничивались десятью, но она считала, что, если кто-то приложил усилия и написал сценарий, необходимо приложить еще немного усилий и выявить его потенциальные достоинства). Сейчас не время снижать планку, нужно поднять ее. Венди открыла папку и приготовилась читать, но, перевернув страницу, вдруг заметила груду конвертов, лежавших под стопкой.
Венди со вздохом отложила сценарий. Почта, наверное, за прошлый месяц. За почту и оплату счетов отвечал Шон, и теперь, когда он ушел, прислуга, видимо, сложила все на стол. Венди решила быстренько рассортировать конверты, отделив счета, которыми займется позже.
В стопке было несколько конвертов от «Американ экспресс». Сначала Венди смутилась. Тут какая-то ошибка. Она имела всего две карточки «Американ экспресс» – одну корпоративную черную (вторым ее держателем был Шон – в экстренных случаях) и вторую платиновую, ее личного счета. Перед Венди лежали один толстый и четыре тонких конверта. Озадачивали именно тонкие: такие, угрожающего вида, высылают при перерасходе счета. Но этого не может быть, подумала она и, нахмурившись, вскрыла один из конвертов.
Дело касалось ее счета «Центурион», и, переведя взгляд ниже, к сумме, которую она задолжала, Венди почувствовала головокружение. Это, наверное, ошибка. Внизу значилось 214 087,53 доллара.
У Венди затряслись руки. Этого не может быть. Сотрудник банка, видимо, ошибся. Она схватила толстый конверт, торопливо надорвала его и открыла рот в немом крике.
Там были выплаты в размере 14 087,53 доллара, это нормально. Но кроме того, стояла сумма в 200 000 долларов, переведенных на счет Шона.
Венди вскочила и, уронив счета на стол, стала расхаживать по кабинету, сдавив пальцами виски. Как он мог так поступить? Но формально Шон имел право это сделать – у него была своя карточка, и единственное, что удерживало его от огромных трат каждый месяц, это просьбы Венди быть экономным. Но ей следовало предвидеть это! Сердце Венди упало, когда она осознала, что всегда ожидала от Шона такого поступка. Это было неизбежно. Подсознательно она подозревала: когда-нибудь Шон сыграет с ней подобную шутку.
Полный крах. Последняя капля, разбившая их брак. Если Венди и лелеяла мечты о воссоединении, то Шон постарался, чтобы они навсегда рассеялись.
А затем ее охватила ярость. Двести тысяч долларов на самом деле были четырьмястами до выплаты налогов. Четыреста тысяч долларов, заработанных тяжким трудом. Интересно, Шон представляет, сколько
