Кейдайн и прошла на свое место. За ней последовала Венди.
Когда Венди уселась и начала рассказывать Нико о комарах в Мэне, барабаны зазвучали громче. Двое рабочих быстро скатали пластиковое покрытие. Зажглись слепяще белые огни, обрамляющие подиум, и появилась первая модель.
На ней был короткий, с острым воротником пиджак цвета фуксии и зеленая юбка до щиколоток. Нико сразу подумала, что эти два цвета не должны гармонировать. Однако они смотрелись как надо – смело, но не слишком, – и казались вполне естественным сочетанием. Но потом мысли Нико куда-то уплыли. Она всегда гордилась своей способностью концентрироваться и сосредоточивать пристальное внимание на деле – или человеке, – которым занималась, но тут впервые эта способность покинула ее. Нико смотрела на фланировавших перед ней моделей, старалась запомнить детали туалетов, чтобы позже обсудить их с Викторией, но мозг не желал сотрудничать с ней. Барабанный бой сокрушал сопротивление Нико, и она думала только о Кирби и о том, как это прекрасно – отдаться чувствам.
2
Блеск Недели моды пришел и ушел, палатки-павильоны свернули и сложили на складе, и город вернулся к привычной рутине – работа, работа и еще раз работа.
В бывшем складском районе Манхэттена на Двадцать шестой улице, совсем рядом с Пятой авеню, в квартире Хили царил обычный хаос. На верхнем этаже склада, еще не до конца отделанном, но последние три года служившем домом Венди Хили, ее мужу Шону, троим их детям и множеству рыбок, черепах и хомяков, с потолка в холле все еще свисали разноцветные ленты, оставшиеся от дня рождения, который праздновали на прошлой неделе. На полу валялись съежившиеся останки воздушных шариков. В краснолицем малыше, только начавшем ходить, трудно пока было различить мальчика или девочку. Он стоял на диване и ревел; внизу сидел на корточках маленький темноволосый мальчик и крушил красную пожарную машину, безостановочно лупя ею по обшарпанному деревянному полу.
Дверь ванной распахнулась, и Венди Хили в криво сидящих очках, запахивая на ходу кимоно, влетела в комнату. Одной рукой она подхватила с дивана малыша, другой отобрала у сына пожарную машину.
– Тайлер! – сердито прикрикнула она на мальчика. – Собирайся в школу! – Ребенок лег на живот и прикрыл руками голову. – Тайлер… – В голосе Венди зазвучали угрожающие нотки.
Ответа не последовало. Приподняв сына за воротник пижамы, Венди поставила его на ноги.
– Скажи «пожалуйста», – спокойно произнес Тайлер.
Качая малыша, Венди попыталась оценить настроение Тайлера. Ей не хотелось уступать шестилетнему мальчику, но если это поможет загнать сына в его комнату и заставить одеться, можно и унизиться.
– Хорошо, – вздохнула она. – Пожалуйста.
– Пожалуйста – что? – поинтересовался уверенный в победе Тайлер.
Венди закатила глаза.
– Пожалуйста, пойди в свою комнату и соберись в школу.
На лице мальчика появилось хитрое выражение.
– Заплати мне, – сказал он.
– Что?! – Венди застыла с открытым ртом.
– Заплати мне, – снисходительно повторил Тайлер и протянул руку.
Венди сморщилась.
– Сколько? – спросила она.
– Пять долларов.
– Три.
– Идет.
Они обменялись рукопожатиями, и Тайлер побежал в свою комнату, ликуя, что снова обставил мать. Вздохнув, та отправилась в спальню. Как и все остальные помещения, она была скудно обставлена только самой необходимой мебелью и тем не менее казалась невероятно тесной.
– Деньги хорошая вещь, да, маленькая? – подчеркнуто обратилась Венди к полуторагодовалой дочке, устремив сердитый взгляд на Шона, все еще лежавшего в постели.
– Ты хочешь мне что-то сказать? – спросил он. О Боже. По тону мужа она поняла, что он снова раздражен. Венди не представляла, сколько еще она это выдержит. С прошлого Рождества, теперь уже почти год, настроение Шона колебалось между рассеянностью и враждебностью, словно он превратился в заложника собственной жизни.
– Поможешь мне, милый? – попросила Венди, едва сдерживая злость. Подняла жалюзи, как пират – флаг. Ей хотелось закричать на мужа, но после двенадцати лет супружеской жизни Венди знала, что Шон плохо реагирует на женскую агрессивность – если она закричит, он еще больше заупрямится.
Шон сел, состроил недовольную физиономию, потянулся и демонстративно зевнул. Хотя он вел себя как придурок и она злилась на него, Венди ощутила прилив тошнотворно-сладкой любви к мужу. Шон был такой красивый и сексуальный, и если бы не ребенок на руках, Венди, вероятно, попыталась бы склонить его к сексу. Но она не должна награждать его за плохое поведение минетом.
– Тайлер ведет себя отвратительно, – сказала Венди. – И Магду я не видела…
– Она скорее всего у себя в комнате, плачет, – заметил Шон, давая понять, что не задерживает Венди.
– И мы все можем опоздать.
– Где старая миссис Как-ее-там?
– Миссис Миннивер, – ответила Венди. – Не знаю. Видимо, тоже опаздывает. Погода мерзкая… Пожалуйста, возьми малышку, тогда я наконец приму душ.
Она подала мужу ребенка. Девочка вцепилась в его жесткие, настоящие мужские волосы (семь лет назад Шон сделал пересадку волос, за которую заплатила Венди) и радостно потянула их, Шон же столь же радостно потерся носом о ее носик. Венди помедлила, тронутая согревающим сердце созерцанием отца и дочери – есть ли отец лучше Шона? – но это настроение сразу же улетучилось, когда Шон сообщил:
– Сегодня тебе придется отвезти детей в школу. У меня встреча.
– Какая встреча? – недоверчиво спросила Венди. – Встреча в девять утра?
– В девять тридцать. Но это в ресторане. Поэтому у меня не будет времени возвращаться туда через весь город.
– А перенести ты не можешь?
– Нет, Венди, – с притворным терпением ответил Шон, как если бы уже не в первый раз объяснялся с женой. – Это встреча с подрядчиком. И с жилищным инспектором. Представляешь, как трудно добиться встречи с этими людьми? Но если ты хочешь, чтобы я перенес ее, я так и сделаю. И тогда ресторан откроется не раньше чем через два месяца. Но какая разница, это же твои деньги.
«О Боже, – подумала она. – Теперь он будет дуться».
– Это наши деньги, Шон, – мягко заметила Венди. – Я миллион раз тебе говорила. Я зарабатываю деньги для нашей семьи. Для нас. Для тебя и для меня. – Если бы ситуация была иной, если бы Шон зарабатывал все деньги, а Венди не получала ни цента, ей не хотелось бы, чтобы муж постоянно напоминал: деньги принадлежат ему. Она помолчала. – Я просто думаю… может, тебе неинтересно заниматься рестораном. Не лучше ли тебе снова начать писать сценарии…
Это было равноценно тому, чтобы помахать перед быком красной тряпкой.
– К черту, Венди! – резко оборвал ее Шон. – Чего ты хочешь?
Она опять помолчала, стиснув зубы. Венди чуть не ответила, что хочет отдохнуть от него и от детей, но быстро сообразила, что ей не нужен отдых, она стремится снимать новые фильмы. Себе Венди признавалась: она мечтала, чтобы один из ее фильмов завоевал «Оскара» в номинации «Лучший фильм» (до сих пор пять ее лент были номинированы, но ни одна не победила). Венди мечтала пройти по красному ковру, подняться на сцену и всех поблагодарить («И я хочу сказать особое спасибо моему любящему мужу Шону, без чьей поддержки я не добилась бы этого»), а потом отпраздновать. Но Венди лишь тихо произнесла:
– Я только хочу, чтобы ты был счастлив, Шон. – И добавила: – Чтобы и все мы были счастливы.
Венди пошла в ванную комнату, пустила воду и встала под душ. Господи Боже, что же ей делать с Шопом?
Моргая под горячей водой, Венди нашарила бутылочку с шампунем и поднесла к глазам – спасибо,
