– А, – сказала Катька. – Это в честь которого тебя назвали?
– Ну. Я не возражал, кстати, когда ты письма посмотрела. Из них можно почерпнуть много забавного, но легенде в целом они не противоречат.
– Конечно. Там зафиксировано только твое рождение от неизвестного отца.
– Да почему от неизвестного. Прекрасно известного. Он появляется периодически, только мать его видеть не хочет. У нее давно другой муж, с которым у меня никаких отношений. Он меня терпеть не может, ну и я его взаимно.
– А, – повторила Катька. – Действительно, прямо ты как инопланетянин. Один, без всех и с лейкой.
– Еще вот с тобой… был.
– Точно, – сказала она. – Был. Игорь, я могу тебе наговорить массу всяких слов, но делать это, по- моему, совершенно необязательно. Ты сам говорил, что не надо обрастать людьми.
– Мало ли я что говорил.
– Много, но это ты говорил по делу.
– А мне кажется, бросать меня в такое время вообще не по-человечески.
– Да почему? Ты свое дело сделал, меня эвакуировал. Я жила в какой-то кисельной жизни, туманной. Как на кисельной планете. А теперь я все поняла, спасибо тебе.
– И что ты поняла?
– Ничего особенного. Простые вещи. Я тем и отличаюсь, что мне для этого необязательно проходить через войну.
– Знал бы – не эвакуировал бы, – сказал он.
– Эвакуировал бы, – твердо ответила Катька. – У нас вариантов не было. В том-то вся и грусть, ты не находишь? Когда на тебя падает любовь, ты ничего не можешь сделать, раз – и все. А потом она что-то такое с тобой делает, после чего ты уже не можешь с ней жить. Как в ракете. Выводит тебя первая ступень на орбиту, а потом отваливается.
– Очень печально.
– Конечно, печально. Бывают такие дурацкие ракеты – так и продолжают летать с первой ступенью. Но они плохо летают, и вообще это все никуда не годится. Ты из меня сделал то, чем я должна быть с самого начала, но до сих пор у меня не было сил этим стать. А теперь получилось, и мне никто больше не нужен. Один чистый долг.
– Вообще говоря, я догадывался. Когда ты про мальчика…
– А, – усмехнулась Катька. – Это да, это ничего. Я специально тебя перебила. Ты же хотел, чтобы мы сразу приехали в Тарасовку. А я решила заехать в Свиблово. Типа записку почитать. С мальчиком хорошо, правда? Я его навещу обязательно.
– Вместе навестим.
– Вместе не навестим, – сказала Катька. – Игорь, будь милосерден. Нельзя отрываться по частям.
– Очень ты сейчас милосердна, – сказал он, отвернувшись.
– Очень. Вырастешь, поймешь. У меня есть ребенок, ты помнишь?
– Идиот я, что сюда тебя потащил, вот что я помню. Если бы мы не поехали сюда, ты бы и дальше была со мной.
– Не знаю. Скорей всего, не была бы. Я вообще ничего не знаю. Я, может, завтра тебе позвоню, в ноги брошусь и скажу, чтобы ты все простил. Я понятия не имею, выдержу ли все это. Я просто знаю, что рано или поздно этим кончится. Ну так лучше раньше.
– Слушай, – он помолчал и вдруг улыбнулся. – А хочешь, через год в том кафе? Где утопленники?
– Интересно, – сказала она.
– Это ведь и будет как бы после смерти!
– Ну, – вздохнула она, – разве что после смерти. Живая я туда больше никогда не пойду. Тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена. Мне я сама-то все время про тебя напоминаю, а тут еще в кафе. Нет уж, родной. Не мучь меня больше, ну пожа-а-алуйста!
– Типа я другому отдана и буду век ему верна?
– Да при чем тут другой, – тихо сказала Катька. – Он слабый человек, блеклый, и ничего больше. Но как-то надо на своем месте не отклоняться от правил, понимаешь? Доотклонялись уже. Я иногда всерьез думаю, что все из-за нас.
– По-моему, ты поехала крышей.
– Очень может быть.
– Точно поехала, – убежденно повторил он. – У нас, знаешь, на играх бывало иногда. У новичков. То истерика с человеком, то задвиг начинается. Девушка совершенно серьезно верит, что она фея Бирилюна. У нас даже инструктаж бывает для магистров – что делать, если кто заигрался. Видишь, как тебя повело. Погоди, у тебя завтра пройдет.
– Очень может быть. Я же говорю, никто не застрахован. Но если ты хочешь, чтобы все было наименее травматично, – ты либо смени мобильник, либо пошли меня завтра подальше, если я по женской слабости тебе позвоню.
– Если дальше так пойдет, в городе вообще мобильную связь отключат.
– Тогда совсем хорошо. – Она отряхнула крошки с колен и легко встала. – Спасибо тебе, сердце души