— Успел, — прошептал советник. Вместе с этим словом из его рта выплеснулся поток крови.
— Молчи, — попросила Эйриэн, — не говори, тебе нельзя.
«Только не заплакать, только не заплакать, — твердила она про себя, хотя от сдерживаемых рыданий горло свело болезненной судорогой. — Ты учил меня, что королева не должна плакать. И я не буду, я не должна тебя расстраивать».
— Скажи это еще раз… — Голос учителя превратился в хрип.
Девушка поняла, что именно имел в виду главнокомандующий.
— Папа… — Как она ни старалась сдержаться, голос предательски дрогнул.
— Дочка, — улыбнулся Ивэн окровавленными губами, и эта улыбка острым ножом резанула королеву по сердцу.
Ивэн протянул ладонь, облаченную в стальную перчатку, чтобы погладить Эйриэн по щеке. Эльфийка сорвала железо с его руки и стянула свои перчатки. Как только она это сделала, в воздухе сразу же поплыл густой запах паленого мяса.
Учитель коснулся пальцами чумазой мордашки королевы и прошептал на последнем дыхании:
— Передай Сильвин, что я спас мою девочку. Эйриэн вздрогнула, услышав имя матери, которое не произносила вслух большую часть своей жизни.
— Нет, Ивэн, не говори так. Я сейчас, я помогу тебе. — Она схватилась за торчащий болт и хотела его вытащить, но советник остановил ее жестом и повернул к себе ее лицо. Королева смотрела, как затуманивается его взгляд, как гаснут и стекленеют голубые глаза, и не могла поверить, что это происходит с ней взаправду, пока рука, которая еще мгновение назад гладила ее по щеке, не упала безвольно вниз.
— Ивэн, — позвала она, надеясь, что сейчас учитель улыбнется ей и скажет, что все это было глупой жестокой шуткой. — Папа.
Но окровавленные губы советника молчали, а в глазах больше не было жизни. Это была не шутка, это было правдой — Ивэн ёль ен Тилгер умер.
— Нет, нет! — закричала королева, запрокинув голову вверх.
Безучастное небо безмятежно взирало на нее лазоревым цветом учительских глаз.
А вокруг, молча склонив головы, стояли бойцы и победители, они не знали, что сказать и что сделать. История королевы была известна всем, и сейчас каждый понимал, что перед ними не правительница, руководящая страной, а обычная девушка, потерявшая отца. Она не была воином, которого можно было бы хлопнуть по спине и сказать что-то вроде: «Крепись, он был славным воином, а дело воинов — умирать, пойдем выпьем за хорошего человека». А что можно сказать дочери, рыдающей над отцом, умершим у нее на руках, никто не знал, даже Мерилин. Литавий мог бы найти нужные слова и утешить, но его почему-то не было рядом.
Эйриэн замолчала и неожиданно для себя самой вспомнила разговор из далекого детства.
Она сидела в большом тронном зале вместе с отцом.
— Папа, — спросила любознательная принцесса, — а кто такие боги?
— Боги, — улыбнулся благородной улыбкой король, — это такие могущественные создания, которые наделены большой-пребольшой магической силой, недоступной людям, и еще они способны творить чудеса.
Маленькая Эйриэн, задумавшись, нахмурила лобик:
— Но ведь мы тоже обладаем большой-пребольшой магической силой. Значит, мы тоже боги?
— Тсс, — эльф шутливо приложил палец к губам, — только никому об этом не рассказывай. Это очень большая тайна.
— А мы можем творить чудеса?
Король ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся.
— Мы — боги, — повторила Эйриэн как завороженная, — мы можем творить чудеса.
Слезы высохли сами по себе, на смену им пришла холодная решимость. Эльфийка выдернула болт из груди учителя, на его месте осталась развороченная зияющая рана. Девушка положила на нее руки и смотрела, как плоть медленно срастается под ее ладонями. Это происходило гораздо медленнее, чем у вампиров, но процесс заживления удался на славу: вскоре на месте ранения остался лишь розоватый рубец. Королева не отняла рук, она вспомнила, как отдавала свою магию агиски во время их бешеной скачки до Анории, но в этот раз она собиралась отдать жизнь. Тепло вытекало через пальцы, в ушах все громче и громче, словно стук шаманских барабанов стучала кровь, на руках появились волдыри от ожогов, из шрама на лице потекли струйки крови, снова открылись раны, полученные во время боя, волосы потеряли зеленоватый оттенок.
Все произошло так быстро, что никто не успел прийти в себя и оторвать королеву от заведомого самоубийства. Неизвестно, как долго длились бы страдания Эйриэн, но милосердная темнота накрыла ее вороным крылом и приняла в свои объятия.
Вечноживущий оторвал ладонь от летописи. Под его руками записывались многие истории, но именно эта не оставила его равнодушным. В бездонных глазах старца стояли слезы. Он шумно по-стариковски вздохнул, тяжело поднялся и, шаркая ногами, вышел из пещеры на ту самую поляну, где еще совсем недавно познакомил умудренного веками агиски и совсем молоденькую эльфийку…
Примечания
1
Сельб Эйриэн галил Тавейн Эльгайя — Серебряная маргаритка, растущая под вечерней звездой (эльф.).
2
Приставка «титен» переводится как «маленькая». Титул «титен-королева» соответствует титулу принцессы.
3
Эсилийские имена составляются следующим образом. Сначала идет собственное имя, за ним — имя семейное. У благородных добавляются приставки «ёль», указывающие на принадлежность к знатному роду, «вель» — к королевскому роду, и, по желанию, семейное положение: «ла» — неженатый человек, «ен» — состоящий в браке, «ил» — вдовец или вдова.
