голове что-то все время вертелось. Потом сел за стол и озвучил это. Само собой все вышло. Вообще-то в жизни многое так происходит. И многие решение так же принимаются…
— Как? — перебила его Яна. — Как принимаются? Сами собой? С какого бы это перепугу?
— Не то чтобы сами собой. — Муж задумался на секунду, потом продолжал: — Я бы сказал: интуитивно. По наитию. А выглядит так, как будто само собой.
— У меня не так, — бросила Яна.
— Да, — согласился он, — у тебя не так. Но, может, стоит попробовать?
— Что попробовать? — вскинулась Яна.
— Не знаю. — Он развел руками. — Притормозить. Расслабиться. Отдаться течению.
— И куда оно меня вынесет? — насмешливо поинтересовалась Яна. — На стремнину? Нет, извини, но меня это не устраивает. Мне это не надо.
— Может быть, — сказал муж, — может быть, тебе это действительно не надо.
Сказал совершенно серьезно. Без иронии. Не для того, чтобы, согласившись с нею, прекратить дебаты на эту тему, а потому, что и вправду так думал. Он сидел напротив нее такой спокойный, уверенный в себе, недосягаемый.
— И что? — сказала Яна. — Что дальше?
— Это в каком смысле? — удивился муж.
— Ты что дальше намерен делать?
— Дописывать книгу. Там буквально пара глав осталась. Если, — он усмехнулся, — меня, конечно, не занесет куда-нибудь в дебри.
— Будем предполагать, что не занесет, — сказала Яна. — Сколько тебе еще нужно времени?
— Тебе зачем это? — Муж удивленно смотрел на нее.
— Когда ты домой вернешься? — едва сдерживаясь, спросила Яна.
— А-а, ты об этом. Не знаю. — Он потер подбородок. — Неделя, наверное.
— Ладно, — сказала Яна, — будем ориентироваться на неделю. Ну что, я, пожалуй, пойду. — Она встала, взяла сумочку. — Заплатишь?
— Заплачу, — кивнул муж. — Послушай, а что ты хотела мне сказать?
— Я?
— Ну да. Сказала: нам нужно поговорить. О чем?
Яна чуточку помедлила, потом ответила:
— Не важно.
Проблемы ведь не существовало. Муж никуда не уходил, шашней ни с кем не крутил. Он допишет книгу и вернется. И все будет как прежде.
И в то же время — как прежде не будет больше никогда.
«Он обошел меня», — думала Яна, поднимаясь по лестнице на свой третий этаж. Она бежала, бежала изо всех сил, а он, слегка промедлив на старте, затем без труда нагнал ее и рванул вперед. Не оборачиваясь, не беспокоясь о том, как она там. Эгоист чертов. Странно было определять его так. Ведь ей всегда казалось, что такого жертвенного характера, как у Вересова, нет больше ни у кого на свете. Ну, разве что у матери Терезы. А он оказался эгоистом. Ничуть не меньшим, чем она сама. Но, может, это она и научила его эгоизму?
Что теперь с ними будет? У Яны было странное ощущение: все вроде устраивалось так, как ей и было нужно, но почему-то это категорически не устраивало ее. Вот если бы она выдрала его с дачи, притащила за шкирку домой, а он бы виновато отводил глаза и безропотно шел за ней — тогда бы было совсем другое дело.
Победить. Доказать. Настоять на своем. Для нее это важно. Всегда было важным. А он лишил ее этой возможности. Яна почувствовала, как раздражение завладевает всем ее существом. В этот момент она так сильно ненавидела Вересова, что у нее даже руки затряслись. Щелкнул ее по носу. Заставил почувствовать себя мокрой курицей. Как и Мирошниченко вчера. Господи, неужели она до смерти будет возвращаться к себе самой образца 80-х?!
Щелкнул дверной замок. Аня выглянула в прихожую. Мама. Странно. Еще ведь и пяти нет.
— Привет, — сказала она. — Ты рано.
— Привет, — ответила мама, положила на комод сумочку, нагнулась, стянула туфли, выпрямилась.
И молча прошла в ванную. Плотно прикрыла за собой дверь. Аня услышала, как зашумела вода.
Она так ничего и не придумала насчет обнаруженного папиного письма. Никакого хитрого хода. Значит, придется тупо предложить проверить почту: «А вдруг папа что-нибудь туда написал». Да, в конце концов, не важно. В этой ситуации главное — результат. Сейчас мама примет душ, выйдет, выпьет кофе — и можно заводить разговор.
Переливы из «Пера Гюнта» Грига разорвали тишину. Аня вздрогнула. Что это? Звуки доносились из сумочки, лежавшей на комоде. Мамин мобильник, сообразила Аня. Она опять сменила сигнал. Аня подскочила к сумочке и потянула за язычок «молнии». Схватила телефон и сделала уже было шаг по направлению к ванной комнате, но надпись, светившаяся на дисплее, заставила ее остановиться.
— Детектив? — ошеломленно проговорила она в полный голос.
Значит, мама не сидела сложа руки. Значит, это только так выглядело. Но вообще-то это мамина излюбленная манера — вести себя как обычно, а на самом деле проворачивать нечто. Детектив — это круто. Небось толстый прокуренный мужичонка, отпускающий развязные замечания и игриво подмигивающий.
Телефон продолжал играть «Пера Гюнта». В ванной продолжала литься вода. Как мама будет отвечать, если она под душем? Аня нажала кнопку ответа.
— Алло?
— Здравствуйте, Яна Владимировна, — приветствовал ее густой женский голос. — Это Дина. Вы знаете, тут кое-что удалось…
— Это не Яна Владимировна, — торопливо перебила ее Аня.
Это не детектив. Это какая-то тетка. Не надо было отвечать на звонок.
— А кто? — удивилась Дина.
— Это ее дочь, — ответила Аня. — Мама принимает душ.
— А-а, — протянула Дина, — понятно.
— А вы кто? — спросила Аня. — Что маме передать?
— Да я перезвоню, — сказала Дина. — Или, знаешь, все-таки передай, что звонила Дина. Она поймет, — помолчала, потом, коротко и тихо хохотнув, добавила: — Ну, если только у твоей мамы еще какая-нибудь Дина в знакомых имеется, то тогда… скажи, что звонил детектив…
— Ты с кем разговариваешь? — внезапно услышала Аня.
Она повернулась и увидела маму. Та стояла в дверях ванной комнаты все в том же костюме, который был на ней, когда она пришла. «Она не принимала душ, — машинально подумала Аня. — А зачем воду тогда лила?» Она лично включала воду, чтобы никто не слышал, как она втихушку плачет, сидя на краю ванны. А потом этой же водой можно было смыть следы слез. И что из этого? Неужели мама плакала и так же, как она, маскировала слезы за шумом воды? Бред какой-то. Мама не может плакать. Ни-ког-да. Все эти мысли пролетели в ее голове в одно мгновение, а следующее мгновение Аня прикрыла телефон рукой и тихо сказала:
— Там тебя какая-то Дина, — помедлила и добавила: — Говорит, она — детектив.
Мама дернулась, мотнула головой и взмахнула рукой.
— Что? — спросила Аня. — Сказать ей, что ты перезвонишь?
Мама прислонилась к дверному косяку, прикрыла глаза и опять помотала головой. Аня растерянно смотрела на нее. Что все это значит? А в ухо бился Динин голос:
— Ну, так что, барышня?
— А может, мне скажете? — решилась Аня, искоса поглядывая на маму.
Та никак не отреагировала на это внезапное проявление инициативы.
— Вам? — удивилась Дина, помолчала немного, потом задумчиво проговорила: — Да можно, в
