Я вздрагиваю и выпрямляюсь. А как же отпуск? Или мы уже вступаем в тот возраст, когда двух недель на берегу моря недостаточно, чтобы остановить время? А с ним и морщины, и целлюлит…
Помню, как женщины много старше меня пугали тем, что вот, мол, наступит то самое утро после тридцатилетия, и проснусь я совершенно другим человеком. Человеком, который делает все то же самое, что и раньше, но чувствует себя при этом уже по-другому. И помню, как я тогда смеялась над этими пророчествами.
– Не делай такого трагического лица, – врывается в мои размышления Галкин голос. – Если вовремя взяться за себя, то все еще будет прекрасно!
Люблю ее за это. Полагает, что старость можно победить, если здорово запугать ее.
– А что делать-то будем? – спрашиваю я, дожевывая крекер.
– Спорт, – лаконично отвечает Галка. – Иного пути нет.
Спорт. Ну конечно. А так хотелось обойтись без него.
Со спортом у меня всегда были сложные отношения. Я его недолюбливала. И он отвечал мне взаимностью. В списке моих спортивных достижений – ноль позиций. Стоп! А прыжки? Да, прыжки мне удавались. В длину и в высоту. И все на этом. Теннисный мячик я бросала ровно на 13 метров вместо положенных 20 с лишним. С гимнастических снарядов падала с завидным постоянством. А бегала так, что сидящим на трибунах казалось, будто я специально пародирую замедленную съемку. В бассейне я чуть не пошла ко дну в первый же свой туда визит. Терпеть не могла игры с мячом, потому что этот самый мяч так и норовил свалиться именно мне на голову. Еще были лыжи, которые мне почти никогда не удавалось собрать вместе. И коньки… Об этих даже вспоминать не хочу.
– Спорт… – с сомнением тяну я.
– Прекрати ныть! – Галка, похоже, настроена решительно. – Никто не будет стоять рядом с тобой с секундомером. Идем в спортзал и занимаемся сами для себя. Ты понимаешь? – И она повторяет медленно, четко артикулируя каждую букву: – Сами для себя.
Я тяжело вздыхаю и выползаю из-за стола. Сами для себя. Вдох-выдох. Сами для себя. И начихать на всех. Буду красивая и стройная. Подтянутая и собранная. Энергичная и мускулистая. Одним словом, модная. Потому что это модно. Не модно быть рыхлой развалиной с морщинами во все лицо и с бледной грустной кожей. Хочу ли я быть модной? Я подумала, замерев на секунду перед открытым шкафом. А как же! Модной, симпатичной, современной. Значит, первое – аэробика и тренажеры. Второе – солярий. Третье – косметолог. Четвертое – сменить гардероб… Ой, что-то я увлеклась. Сегодня пока только аэробика и тренажеры. А лучше – что-нибудь одно из них. Чтоб не перенапрячься и не получить отвращение к своей будущей новой, модной жизни. Жизни ради себя самой. Галка пусть что хочет там болтает про М.А. и тому подобное, но, собственно, он-то при чем?
Но запал мой иссяк так же быстро, как и появился. В первые же десять минут пребывания в клубе. Знаете, это кого хочешь расстроит до посинения – толпа накачанных коричневых тел. Начинаешь сомневаться, а стоит ли тебе пристраиваться рядом с ними даже в спортивном костюме, полностью закрывающем руки и ноги.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо обращается к нам приятный молодой человек.
– Нет, спасибо, – вдруг слышу я Галкин голос, – мы пока осмотримся. Можно?
– Да-да, разумеется. – В интонациях юноши ни грамма сарказма. – Если будут какие-нибудь вопросы – найдите меня, и мы все обсудим.
– Что такое? – поворачиваюсь я к Галке, когда тренер отходит. – Ты никак растерялась?
Она смущенно отводит глаза. Нонсенс! Галка в растерянности! Вот уж не ожидала от нее.
– Даже не знаю, – наконец говорит она, обводя взглядом зал. – Может, мы не тот клуб выбрали?
– А чем тебе этот не нравится?
– Да тут все… – она корчит рожу, – крутее не придумаешь. Нам ведь не это надо. Нам бы что попроще.
– Кстати, – спохватываюсь я, – не могу понять, тебе-то это зачем надо. Или со мной за компанию?
– Ну-у, – тянет Галка, – и за компанию, конечно… Но вообще-то…
Я молчу в ожидании продолжения. Галку торопить нельзя. Иначе окрысится и ничего не скажет. Лучше выждать, пока сама выродит фразу.
– Энтони, – продолжает мучиться она, – помнишь моего Энтони?
Я киваю. Энтони – это ее последнее любовное приобретение. Антон, если честно. «Энтони» придумала сама Галка. Так, для изящества.
– Энтони подшучивает над моим целлюлитом.
Знает кто-нибудь, что в этом мире происходит? Энтони еще вчера был вахлак вахлаком, а сегодня – туда же – целлюлит его не устраивает! Уверена, он даже не представляет себе, как это слово правильно написать. А собственно, чему я удивляюсь? Мужики нынче – все зомби от СМИ. Зомби от рекламы. Вот кто меня удивляет, так это Галка.
– Может, на диету какую сесть? – продолжает Галка.
– На диету можно, – бормочу я, с тоской наблюдая за мышцастой девицей, несущейся по беговой дорожке.
– Ты бы поискала в Интернете, – предлагает Галка.
– Поищу, – обещаю я, потом спохватываюсь: – А ты что, всерьез все эти намеки Энтони воспринимаешь?
– Всерьез, не всерьез, – огрызается она, – но товарный вид мы, что бы ты ни говорила, теряем.
