семейная жизнь – это уют и покой, но никак не вечный праздник. А Галка билась за праздник. Поколотившись пару лет об Колюню, она поняла полную бесперспективность своих мечтаний и со свойственной ей деловитостью приняла решение: оставить мужа в покое и перенести свои мечты о страсти на нейтральную территорию.
– Как думаешь, – однажды спросила я у Жаннеты, – Колюня о чем-нибудь догадывается?
– Наверняка, – немного подумав, ответила та. – Он же здравомыслящий мужик. Тем более в прошлом математик. Должен был просчитать на раз-два.
– И молчит?
– А что бы ты сделала на его месте? – Жаннета пожала плечами. – Ведь кроме этой мелочи все у них ол-райт.
«Да, – мысленно согласилась я, – на месте Колюни я бы тоже помалкивала». Ему нравилось подчиняться. Это было крупными буквами написано на всем его белобрысом и рыхловатом существе. Ну и прекрасно! Главное ведь гармония, не правда ли?
Жаннета тоже так считала, поэтому первые два брака отвергла как не соответствующие идеалу, а вот в третьем задержалась, и, думаю, проторчит там еще долго, конечно, если не подвернется что-нибудь еще более гармоничное. Однако понятия о гармонии у Галки и Жаннеты диаметрально противоположные. Жаннка ставит во главу угла деньги. Есть у мужика деньги – значит, годится. Нет – извините. Быть просто денежным мужиком недостаточно для того, чтобы заловить в свои сети Жаннету. Нужно еще быть щедрым по отношению к ней. Для других можешь проявлять сколько угодно жесткую скупость, но только не для Жаннеты. Гармония в браке для нее – это когда она может не считать денег. С остальным она согласна мириться.
– А храп? А домострой? А грубость? А, наконец, сексуальное неприятие? – сомневалась я.
– Совершенства в мире не бывает, – философически отвечала Жаннета. – И потом, мне везет.
Ей и в самом деле везло. Все трое Жаннетиных мужей были денежны и на удивление нормальны.
– Это судьба, – утверждала Галка. – Карма. Мы можем сколько угодно пыжиться, но такого нам не обломится ни грамма, а у нее – смотри – как из мешка высыпало.
Словом, подруги мои были в семейной жизни счастливы. И мне желали того же. Они не понимали, как можно быть счастливой вне брака. И мне никак не удавалось их в этом убедить. Они конечно же выслушивали мои тщательно заготовленные аргументы, молча кивали, потом переглядывались и заводили очередную бесконечную песню о том, что необходимо сделать для того, чтобы мое окольцевание произошло как можно скорее. Я бросалась в битву, то есть спор, и никогда, поверьте, никогда не выходила оттуда победителем. С ними невозможно было бороться.
Галка уподоблялась в жизни танку. Сметала все на своем пути. Она из той категории, про которую моя бабушка говаривала: «Ей легче все отдать, чем объяснить, почему нет». Моей жизненной энергии было недостаточно, чтобы вести с Галкой равную борьбу. Поэтому я приноровилась переживать ее эскапады как стихийное бедствие: с некоей обреченностью во взоре, но и с большой толикой надежды в душе. Надежды на то, что рано или поздно все закончится, а ущерб при этом не превзойдет разумных пределов.
Жаннета, в противоположность подруге, действовала мягко и неагрессивно. Но хватка ее была мертвой. Это как если бы вас галантно брали рукой в бархатной перчатке за горло. Томный взгляд, намек на слезинку в уголке глаза, усталая складка возле губ, утомленные жесты – Жаннета была мастером по части подобных штучек. На женщин, конечно, такие методы действовали не так безотказно, как на мужиков, но тоже кое-кто попадался. Для более устойчивых объектов Жаннета пускала в ход тяжелую артиллерию – образ под названием «душка Жи». Обволакивающая доброта, изысканное сочувствие, доброжелательное внимание – и вы у нее в кармане. Нам ведь немного надо, верно? Вот она и давала это самое «немного». А получала зачастую неплохие дивиденды на вложенную мизерную сумму.
Словом, противостоять им было сложно. Мне так особенно, потому что знали они меня до последнего вздоха, до последней мысли, до последнего желания. И кстати, я уверена, что даже верили моим рассказам о том, как мне хорошо одной. Но эта правда была из категории ненужных. Им было бы удобнее, если бы они затолкали меня замуж. Вот они и работали в этом направлении уже не первый год.
Но с мужиками в современном мире напряженка. Во-первых, их меньше численно. Любопытно, почему? Всему ли причина войны? Или есть что-то еще? Во-вторых, они безумно пугливы. По части нырнуть в семейную жизнь. Женщина – та прекрасно знает, зачем она туда стремится. Знает, чего ждет от брака. Если не радости и умиротворения, то хотя бы стабильности и надежности. А у мужика при слове «брак» в его вялом воображении мелькают лишь (на выбор): ярмо, кандалы, вериги, «испанские сапожки», наручники. Что уж тут говорить, что после таких видений его туда не загнать никакими силами. В-третьих, в матримониальной сфере наблюдается явный диссонанс. И уверяю вас, не только у меня. Что я имею в виду? Движение в противофазе, вот что. Те, кто мне казался вполне, вели себя более чем сдержанно по отношению ко мне. А те, кто упорно роился вокруг, вызывали у меня непреодолимую скуку, некоторые даже легкое отвращение. Чем старше я становилась, тем чаще задавалась вопросом: действительно ли где-то бродит предназначенная мне судьбой моя вторая половина? И если это так, то как долго мне еще искать ее? И главное, где? Ведь не исключено, что это даже не Питер и не бескрайняя наша родина. Он же может жить где угодно, даже на каких-нибудь особо малых и чрезвычайно далеких островах. И что тогда?
Задаваться вопросами я задавалась, но в силу своей натуры все же больше полагалась на случай. Девчонки считали иначе.
– Надо брать жизнь за глотку! – горячилась Галка.
– Без фанатизма, – мягко встревала Жаннета, – но все же…
И принимались активно претворять свои идеи в жизнь. Вы уже поняли, что безрезультатно. В настоящий момент я одинока. Последние три месяца – абсолютно. Это означает, что у меня сейчас нет никакого, даже самого завалящего бойфренда. Последнего я выгнала за то, что он чрезмерно рано вставал. Был «жаворонком» при мне – «сове». И если бы просто вставал и тихонечко сидел на кухне, пил кофе и смотрел телевизор – так нет, слетев с кровати ранним субботним утром, он начинал горланить песни из репертуара «ДДТ» и носиться по квартире, как будто разминался перед игрой в волейбол. Я натягивала на голову одеяло и затыкала уши берушами, которые с ночи предусмотрительно клала под подушку. Упаковывалась таким образом и надеялась еще немного поспать, часика три, до положенных для вставания в выходной день одиннадцати часов. Не тут-то было! Он хватал меня за ногу и пытался стащить с кровати, приносил мне кофе в постель – ну зачем он это делал? Жаннета считает, что он хотел как лучше. Может быть. Но ничего у него не вышло. Я выдержала ровно пять месяцев и по сей день считаю, что проявила недюжинное терпение. Оно лопнуло ранним январским утром, третьего числа, когда после развеселых новогодних праздников я пыталась отсыпаться, тогда как Алекс скакал вокруг меня и пытался сподвигнуть меня на лыжный поход. Я взметнулась из постели на двадцатой минуте его подпрыгивания и расправилась с ним в
