сбил его, даже не остановился.
— Человек по имени Джонс примерно в это же время узнал, что я не Риарден. Так что это не был несчастный случай.
— Но как они об этом узнали?
— Я им не говорил, значит, это сделал кто-то из вас — или вы или Макинтош.
— Не я, — быстро сказала она. — И зачем это было делать ему? — Я пожал плечами. Она помолчала, затем медленно сказала: — Он всегда хорошо разбирался в людях, но… — она запнулась.
— Что «но»?
— Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.
Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.
— Ну вот, все, что нужно доказать, — сказал я. — Значит, вы считаете, что я продался «Скарперам», да?
— У вас есть другие объяснения?
— Не много, — согласился я. — Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?
— Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, — сказала она не без сарказма.
Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.
— Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.
Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.
— Прошу прощения, — тихо сказала она. — Мне не следовало так говорить…
— Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?
— Абсолютно.
Я сунул пистолет в кобуру.
— Значит, остается Макинтош.
— Не могу в это поверить.
— С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?
Она подумала.
— Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.
— Или не идут, — заметил я. — Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?
— С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер — член парламента.
— О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.
— Не знаю, — сказала она.
— Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?
— Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. — Она сделала паузу. — Но он мог и не успеть.
Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.
— Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?
— Ладно, — согласилась она. — Можете называть меня Элисон.
— Ну и что нам теперь делать, Элисон?
— Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.
— Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: «Послать Таафе в дом в Клонглассе».
— Все равно попробуем, — сказала она. — Это недалеко.
3
Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.
Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери — штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.
Я остановил машину.
— Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.
— А я знаю, — улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.
Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, — мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, — Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.
— Я не знал, что вы говорите по-ирландски, — сказал я.
— Да, говорю, — небрежно бросила она. — Пошли.
— Куда?
— Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.
Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть — бар.
Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:
— Вы любите виски?
— Разумеется.
Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии — десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:
— Один из них — для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.
— Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?
— Он знает английский, — сказала она и отошла.
— Да, — подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. — Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?
— Да, — сказал я. — Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.
Он осклабился.
— Вы, англичане, питаете к ней слабость, — сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что- то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.
Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.
