ниточки, расстроив все планы, — Уокер оставил с носом и Меткафа.
— Если бы ты не впутал в дело Торлони, киль бы не развалился. Ведь отливать его пришлось в жуткой спешке, когда бандиты уже готовили нападение.
— Верно, — сказал Меткаф. — А что же ваши доблестные партизаны? Почему не помогли? — Он поднялся. — Ладно, пора заняться делами. — Он помедлил немного, а потом достал из кармана портсигар. — Возьмите себе этот сувенир — Торлони обронил. Кое-что внутри вас порадует. — Меткаф метнул портсигар на стол и вышел из салона.
Я переглянулся с Франческой и Курце, потом не торопясь протянул руку и взял портсигар. Он был тяжелым и вызвал знакомое ощущение золота, но я не почувствовал того утробного волнения, которое испытал, когда Уокер положил мне на руку геркулес — сейчас меня тошнило от одного вида золота.
Открыв портсигар, я обнаружил внутри письмо, сложенное пополам. Оно было адресовано мне, владельцу яхты «Санфорд», танжерская гавань. Я начал читать, и меня стал разбирать смех.
Франческа и Курце ничего не понимали. Я пытался остановиться, но не мог, смех буквально душил меня.
— Мы… мы выиграли… выиграли… в лотерею, — выдавил я наконец и передал письмо Франческе. Прочитав, она тоже не смогла удержаться от смеха.
Озадаченный Курце спросил:
— Какая еще лотерея?
— Неужели не помнишь? Ты же сам настоял, чтобы мы купили лотерейный билет в Танжере. И еще сказал: «Надо подстраховаться». Так вот он выиграл!
Он заулыбался:
— И сколько?
— Шестьсот тысяч песет.
— А сколько это будет в нормальных деньгах?
Я стер выступившие от смеха слезы.
— Чуть больше шести тысяч фунтов. Эта сумма, конечно, не покроет всех расходов, ведь я вбухал в эту веселенькую поездку все, что имел, но и они пригодятся: все же лучше, чем ничего.
Курце смутился.
— Сколько ты потратил?
Я стал подсчитывать. Я потерял яхту — это около двенадцати тысяч, оплачивал все расходы в течение года, что тоже немало, ведь мы выдавали себя за богатых туристов, плюс огромная рента за поместье Каза Сети в Танжере и расходы на экипировку и провизию.
— Думаю, тысяч семнадцать-восемнадцать наберется.
Глаза Курце засветились, и он полез в потайной кармашек.
— Вот, они тебя выручат? — спросил он и выкатил на стол четыре крупных бриллианта.
— Ничего себе! — изумился я. — Где ты их прихватил?
— Наверно, прилипли к моим рукам в туннеле, — развеселился он. — Так же как шмайссер прилип к твоим.
Франческа засмеялась и тронула замшевый мешочек, висевший на ее шее. Ослабив шнурок, она вытряхнула его содержимое — к лежащим на столе добавились еще два бриллианта и четыре изумруда.
Я посмотрел на них и сказал:
— Ну, жулье, как же вам не стыдно! Договорились ведь, что драгоценности останутся в Италии.
Я хмыкнул и достал свои пять бриллиантов. Мы сидели вокруг стола, хохоча как полоумные.
Потом мы убрали драгоценные камешки подальше от любопытных глаз Меткафа и вышли на палубу. На горизонте из тумана выплывали горы Испании. Я обнял Франческу за плечи и как-то неуверенно сказал:
— А у меня есть еще половина верфи в Кейптауне. Ты не откажешься стать женой судостроителя?
Она крепко сжала мне руку.
— Не волнуйся, Южная Африка мне наверняка понравится.
Я достал из кармана портсигар и открыл его. На внутренней стороне крышки имелась надпись, и впервые я сам прочитал ее: «Саго Benito da parte di Adolfe. Brermero. 1940».
— Да, слишком опасно хранить такую вещицу. Увидит еще какой-нибудь Торлони! — сказал я.
Франческа вздрогнула:
— Надо избавиться от него. Хал, выброси, пожалуйста!
И я швырнул портсигар за борт — золото на мгновение сверкнуло в зеленой волне и исчезло навсегда.
Примечания
1
Тобрук — город и порт в Ливии, на побережье Средиземного моря. Во время второй мировой войны, в январе 1941 г, был занят английскими войсками. В апреле-декабре 1941 г. выдержал восьмимесячную осаду немецко-итальянских войск. — Здесь и далее примеч. переводчика.
2
Господи (африкаанс)
3
Грамотей (африкаанс)
4
Борода (африкаанс)
5
Парень (африкаанс)
6
