– Кроме перелома, ничего страшного со мной не случилось. – Он разглядывал мать, и ему уже в который раз захотелось, чтобы она одевалась не так безвкусно и неряшливо.
– Он говорит, что уйдет, если ты не захочешь его видеть.
– Нет, в самом деле?
Захлопнуть дверь перед Беном Бэллардом было все равно что поставить рекорд для книги Гиннесса. Йен вздохнул.
– Лучше его все-таки впустить.
– Я бы не стала.
– Впусти его, мама; я хорошо себя чувствую.
– Ты такой же остолоп, как и он, – проворчала она, но пошла открывать дверь.
Йен не видел старика полтора года и был поражен. Его дед всегда был подвижным, излучающим энергию, но сейчас выглядел на все свои восемьдесят семь лет. Он медленно вошел в комнату, тяжело опираясь на черную, с шипами, трость; его щеки запали, а глазные впадины стали еще больше – так, что его обычно живое лицо напоминало теперь череп. Но в нем все еще чувствовалась сила. Он повернулся и попросил отрывисто:
– Дай мне стул, Герриет.
Она фыркнула, но поставила стул рядом с кроватью и встала тут же.
Бен со скрипом опустился на стул, поставил трость между колен и оперся на нее обеими руками. Он рассматривал Йена с головы до ног и с ног до головы. Усмехнулся сардонически.
– Хорош плэйбой! Из сливок общества! Ручаюсь, ты был в Гштааде.
Йен не попался на удочку – он хорошо знал методы старика.
– Куда уж мне?
Бен ухмыльнулся.
– Не рассказывай, что был в дешевом туре.
Показал пальцем на его ногу. Палец слегка задрожал.
– Очень плохо, мальчик?
– Могло быть хуже – могли вообще ампутировать.
– О чем ты говоришь! – с болью сказала Герриет.
Бен деликатно улыбнулся, но сразу посерьезнел.
– Так ты отправился покататься на лыжах, и вот результат. Вместо того, чтобы работать, ты развлекался.
– Нет, – спокойно ответил Йен. – Это был мой первый отпуск почти за три года.
– Гм! Но ты сейчас лежишь в этой кровати вместо того, чтобы работать.
Мать Йена разозлилась.
– Какой ты бессердечный!
– Замолчи, Герриет, – сказал старик, не поворачивая головы. – И уходи. Не забудь закрыть за собой дверь.
– Я не позволю, чтобы мной командовали в моем доме.
– Делай, что я говорю, женщина. Мне нужно поговорить о деле.
Йен Бэллард поймал взгляд матери и слегка кивнул. Она с шумом выбежала из комнаты. Дверь за ней захлопнулась.
– У тебя прежние манеры, – уныло заметил Йен.
Плечи Бена вздрагивали, он давился от смеха.
– Вот почему ты мне нравишься, мальчик; никто бы не сказал мне этого в глаза.
– Это говорили довольно часто за твоей спиной.
– Чего мне волноваться о том, что говорили? Важно то, что человек делает. – Руки Бена на мгновение крепко стиснули трость.
– Я ничего не имел в виду, когда говорил, что ты лежишь в постели, вместо того чтобы работать. Дело в том, что мы не могли ждать, пока ты оклемаешься и встанешь.
– Меня уволили?
– В некотором роде. Для тебя найдется другая работа, когда ты поправишься. Если ты согласен, конечно.
– А что мне надо делать? – осторожно поинтересовался Йен.
– Почти четыре года назад мы открыли копи в Новой Зеландии – золотые копи. Теперь, когда золото поднялось в цене, это становится доходным делом, перспективы хорошие. Директор там – старый идиот по имени Фишер, уходит в отставку в следующем месяце. – Трость стукнула по полу. – Старческий маразм в 65 лет – можешь себе представить?
