– Хорошо.
Бэллард пошел впереди. Они шли молча. Закрыв дверь, Бэллард спросил:
– Что заставило тебя приехать из Австралии, Фрэнк?
Фрэнк заерзал.
– Ты сам знаешь, что. Какого дьявола ты выставил старого Кроуэлла таким идиотом вчера? Вчера он звонил мне, буквально плакался в телефон из-за этого.
Йен улыбнулся.
– Пытался узнать хотя бы долю истины.
Фрэнк и не подумал улыбнуться ему в ответ.
– Теперь послушай меня, Йен. Ты создаешь компании большие неприятности. Какой же ты, к черту, директор компании.
– Разве ты забыл, что именно Кроуэлл освободил меня от этой должности? Или я должен твои слова понимать как предложение снова вернуться к моим обязанностям?
– Ты непроходимый идиот! Тебя освободили от должности до тех пор, пока не закончится расследование. Если бы ты хоть немножко пошевелил мозгами и помалкивал, все было бы прекрасно, и через неделю ты бы уже работал снова. А сейчас я в этом не уверен. Ты так ухитрился облить грязью компанию, что вряд ли сможешь работать в ней снова.
Йен опустился на кровать.
– Если бы я помалкивал, моя песенка была бы спета, и ты это знаешь. Выбирая между мной и Петерсенами, компания вряд ли выбрала бы меня. Ты действительно считаешь, что мне надо было спокойно сидеть и ждать, пока вы не сделаете из меня отбивную?
– Это компания Бэллардов, – яростно сказал Фрэнк. – Мы заботимся о своих. Или у тебя нет никакого чувства семейной чести?
– Вы бы позаботились обо мне, как лиса заботится о кролике, – ответил Йен.
– Если ты так в самом деле считаешь, ты извини.
Фрэнк помахал указательным пальцем.
– Когда в понедельник расследование возобновится, тебе бы лучше помолчать. Достаточно этих обращений к заседателям, вроде тех, какие ты себе позволял в прошлый раз. Если ты обещаешь это выполнить, может быть, для тебя найдется какая-нибудь работа в концерне. Я сомневаюсь, что смогу тебе обеспечить директорство в Хукахоронуи, – мой босс явно против – но, все-таки смогу гарантировать тебе кое-какую работу.
– Спасибо, – с иронией ответил Бэллард. – Я просто подавлен твоей щедростью. Ты ведь знаешь, какого я мнения о концерне – я никогда не делал из этого секрета.
– Ради Бога! – взорвался Фрэнк. – Тебе известно, как мы сильны. Нам достаточно замолвить слово, и ты уже никогда не будешь работать в горнодобывающих компаниях. Послушай, тебе даже не надо ничего делать – только прекрати задавать свои идиотские вопросы перед публикой. Йен встал.
– Не дави на меня, Фрэнк, – предостерег он.
– Я еще даже не начал. Ради всего святого, будь разумным, Йен. Ты знаешь, насколько упала цена акций компании со вчерашнего дня? Вся эта газетная шумиха делает свое дело даже в Лондоне. Наши убытки растут.
– У меня просто сердце кровью обливается.
– Тебе известно, что мы готовим новый выпуск акций Хукахоронуи. Как ты думаешь, какие у нас будут шансы, если ты будешь и дальше выставлять председателя правления полным идиотом?
– К идиотизму Кроуэлла я никакого отношения не имею – он от рождения такой. Поэтому-то вы его и держите на этой должности – чтобы он плясал под вашу дудку. Вам бы лучше избавиться от Кроуэлла, а не от меня.
– Ты невыносим, – с отвращением сказал Фрэнк. – Мы вовсе не избавляемся от тебя.
– Нет, – согласился Йен. – У меня свой образ жизни, и я решаю за себя сам. Меня не так-то просто шантажировать, Фрэнк, и твоя игра скоро заведет тебя слишком далеко.
Фрэнк поднял голову и спросил резко:
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе известен состав Комиссии по расследованию? Там есть Гаррисон, председатель, двое его помощников, оба специалисты в своей области. Роландсон изучает снег, а Фрэнч работает в Управлении шахтами. Пока он сказал немного.
– Ну так что?
– Если будешь напирать на меня, то я начну задавать вопросы о состоянии этой шахты, и к тому времени, когда я закончу, Фрэнч успеет написать такой доклад, что у тебя волосы станут дыбом – доклад, который явно не понравится вашим акционерам. Вот тогда вы увидите, что на самом деле случится с ценой ваших акций.
– Ты и впрямь имеешь на нас зуб. Но почему, Йен?
– И ты еще спрашиваешь, после того, что сделал? Мне не нравится, когда мной управляют, Фрэнк. Я не люблю, когда мной помыкают. Я не Кроуэлл. И вот еще что: за день до моего увольнения – и давай называть вещи своими именами, Фрэнк, хватит чепухи о временном отстранении от должности – я видел результаты последних проб. Богатые образцы, Фрэнк, старина, очень богатые образцы. Но не можешь ли ты сказать, почему об этих результатах не сообщили акционерам?
