списке имена людей, входящих в подпольную сеть. Набросок карты я не разобрал. Что же до остального, сэр, то совершенно ясно, что ему удалось каким-то образом похитить записку самого Робеспьера.
Сэр Джеймс обратил строгий взгляд на Анри.
— Желаете что-нибудь добавить?
По лицу Анри Грейс заметила, что он колеблется. Почему он ничего не говорит? Ему наверняка есть что сказать! Ей показалось, что прошло уже несколько минут, а он все молчал. И Грейс не выдержала.
— Анри, скажи им! Хотя бы то, что говорил мне. — Молчание. Грейс в отчаянии повернулась к судье: — Он вам сказал, что в него стрелял Лорио? Он хороший стрелок и промахнулся лишь потому, что было темно.
— Но даже если это и так, чем нам это может помочь? — скептически заметил сэр Джеймс.
— Не знаю, — упавшим голосом проговорила Грейс. — Могу сказать только одно — передав Анри этим убийцам, вы подпишете ему смертный приговор. Неужели то, что Лорио проник ночью к нему в комнату, ни о чем вам не говорит?
— Оставь, Грейс. — Анри потянулся через стол и взял ее за руку. — Пусть сэр Джеймс решает сам.
— Нет, если ты молчишь, значит, говорить буду я.
Анри покачал головой.
— Не надо, ma chere, ты судишь сердцем. Предоставь сэру Джеймсу судить головой.
— Не помешало бы и представить доказательства в свою защиту, — пробурчал судья. — Вам что, нечего сказать, Руссель?
Анри вздохнул, выпустив руку Грейс.
— Нечего, сэр Джеймс, поскольку, что бы я ни сказал, вы не поверите и обратитесь за подтверждением или опровержением к Жан-Марку. Ну, а он вам скажет то, что побудит вас отдать меня в его руки. Мое слово против его слова, вот и все.
Как ни странно, по лицу судьи скользнула улыбка.
— А вы недоверчивы, как я вижу. Впрочем, не без оснований. — Сэр Джеймс повернулся к терпеливо стоявшему у стола акцизному инспектору. — Боюсь, мы больше из него ничего не вытащим. Давайте, Вуфертон.
Насколько мне удалось разобрать, сэр, этот Лорио старался уговорить монсеньора Русселя уйти от роялистов и стать республиканцем. Монсеньор Руссель решил, что это обманная уловка, чтобы увести его отсюда и убить. Он начал спорить с Лорио, напомнил, что они, мол, старые друзья и как они все четверо — вместе с остальными двумя — решили проникнуть в ряды республиканцев, чтобы вести свою работу изнутри. А Лорио говорит: я ничего такого не помню. Ну, а потом…
— Diable! — выкрикнул Анри, вскакивая. — Так вы подслушивали! — Он сердито посмотрел на судью. — Если вы все знали, то зачем заставляли меня говорить?
Сэр Джеймс постучал по столу костяшками пальцев.
— Довольно. Вы что, хотите, чтобы я принимал решение на основе подслушанного разговора? Но все же давайте выслушаем Вуфертона до конца.
Акцизный инспектор, прокашлявшись, продолжил:
— Да это почти все, сэр Джеймс. Добавлю лишь, что провалы, которые терпели роялисты, случались как раз из-за Лорио, это он подстраивал.
— Вы бы только знали, — гневно заговорил Анри, — сколько верных людей мы потеряли! Сколько писем с предупреждением не дошло до тех, кого мы хотели спасти, потому что Лорио никому их не передал! Сколько раз мы посылали солдат по адресам в уверенности, что эти люди были предупреждены и скрылись, а в результате их хватали и ставили перед судом! И за всем этим стоял Жан-Марк! И после этого я должен поверить, что он хочет спасти меня от верной гибели? Да пропади он пропадом!
Анри подбежал к окну и замер, глядя перед собой невидящими глазами. Сердце его снова переполнилось болью, которую он чувствовал все последние месяцы, напрасно гадая, кто же предатель. А предателем оказался тот, на кого он не мог и подумать.
Грейс с болью смотрела на его застывшую фигуру. Как же тяжело ему жить с мыслью, что друзья его предали! И ведь это продолжается, наверное, уже давно! Не удивительно после этого, что он так спокойно говорит о смерти.
— Ну что ж, Руссель, — послышался за ее спиной голос сэра Джеймса, — похоже, ваши бумаги подтверждают сказанное ночью.
Анри круто повернулся.
— И что же это означает? Вы верите мне ли нет?
— Я сказал — подтверждают, но это и все. Они не доказывают вашей невиновности. Другое дело, если вы соизволите сказать мне, как к вам попало вот это письмо Робеспьера.
Анри хохотнул.
— Я украл его! А вы думали, Жан-Марк мне его дал? Как бы не так! Просто я обыскал его квартиру, когда он был в Трибунале.
— Зачем?
Действительно, зачем?
— Затем, что я к тому времени уже понял, кто предатель!
— И как это случилось?
Анри почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Но стоит ли и дальше хранить в себе эту правду, которая вот уже сколько времени разъедает ему душу? По крайней мере сэр Джеймс знает теперь о его роялистских взглядах. Не думает же он, что ночной разговор с Жан-Марком был подстроен. Будучи сам юристом, Анри знал, что судья не может принять в качестве доказательства показания третьего лица.
— На протяжении некоторого времени, — заговорил он, подходя к столу, — у меня было подозрение, что кто-то — я думал, Этьен или Огастен, — работает против нас. Провал следовал за провалом. Таких, как де ла Кур, было много. Слишком много, — в голосе Анри зазвучала ирония. — Я обсуждал это с Жан-Марком, считая, что могу доверять только ему. Смешно, правда? Но если не Огастен и не Этьен, то кто? Тот, кто предал своего друга, должен его бояться. Жан-Марк боится, что я поймаю его за руку. Значит, меня надо убрать. Жан-Марк говорит Робеспьеру: мол, ему кажется, что помощник Руссель симпатизирует роялистам. Робеспьер — а что вы бы сделали на его месте? — поручает Жан-Марку последить за помощником Русселем.
— Подлец! — буркнул сэр Джеймс, порадовав этим Грейс.
— Жан-Марк сообщает мне, — продолжал Анри, — что меня подозревают, и советует подготовиться к суду. Вы видели бумагу. Я выбираю трех своих товарищей-роялистов в качестве свидетелей, уверенный, что они подтвердят мою преданность революции. Но продолжаю гадать, кто нас предал. Ведь мы были крайне осторожны, предать мог только кто-то из своих.
И тут один из наших, по имени Эдуард, говорит мне, что это Жан-Марк. Я отказываюсь верить. Это невозможно, он же мой друг! Но Эдуард сообщает, что Жан-Марк приходил по очереди к членам нашей организации и заставлял их под угрозой разоблачения дать слово, что они будут свидетельствовать против меня.
— Почему он выбрал именно вас? — спросил сэр Джеймс.
Да потому, что он знает — я никогда не изменюсь! Жан-Марк Лорио начинал в армии, для него жизнь там, где опасно. Когда я решил вернуться в Париж из Брюсселя, где был центр нашей организации, чтобы заняться юридической практикой и заодно передавать информацию, Жан-Марк пришел в восторг. Это он уговорил Этьена и Огастена поехать с нами, так же как позже настроил их против меня. В такие времена не до дружбы!
— Все это хорошо, но давайте вернемся к делу, — проворчал судья.
По лицу Анри пробежала тень, он бросил быстрый взгляд на Грейс. Та ободряюще улыбнулась.
— Да-да, Анри. Ты говорил об Эдуарде…
— Через два дня Эдуард был найден убитым.
Грейс громко охнула.
— Это навело меня на размышления, — тихо заговорил Анри. — Мне говорили, а я не поверил. Я отправился домой к Жан-Марку. Я там часто бывал, и консьержка меня свободно пропускает. Я обыскал квартиру и нашел приказ Робеспьера. Еще я нашел письмо де ла Кура. Выходило, что Жан-Марк предатель,
