— Сожалею, но я не могу.
— Злишься? Чувствуешь себя заброшенной?
В его голосе явственно слышались довольные интонации. Скотт радовался, что заставил ее ждать и мучиться.
— Я совершенно не злюсь. Просто занята. У меня деловая встреча во второй половине дня, и я не знаю, сколько времени она продлится.
— Тогда завтра?
— И завтра тоже не смогу.
— Когда же ты будешь свободна?
— Возможно, в будущем году.
Скотт хихикнул.
— Я терпелив, но не настолько. Или ты меня боишься?
— Это не смешно.
— Сознайся, боишься! Нас явно притягивает друг к другу, словно магнитом. Ты же не можешь отрицать! И тебя это пугает.
— Думай все, что угодно. Но встретимся в другой раз.
— А если я приведу свои угрозы в исполнение? — не унимался Скотт.
— Как тебе заблагорассудится. Я переживу. В крайнем случае уеду из города.
В трубке раздался смех.
— Тогда придется отказаться. Хьюстон и я — мы оба не переживем такой потери. Ну прошу тебя, составь мне компанию. А?
— Не могу.
— Эйлин, я знаю, что ты ждала моего звонка. Но я всю неделю работал как вол, даже на уикэндах. Ни минутки свободной. Полагаю, нам требовалось передохнуть, осознать, нужны ли мы друг другу. Такой вот своеобразный тест. Я многое понял. Не знаю, как тебе, но мне неделя одиночества далась с трудом. Я соскучился. Хочу тебя видеть, Эйлин. Сегодня.
Его откровение разрушило все препятствия, которыми пыталась отгородиться Эйлин. Она тоже жаждала видеть Скотта.
— Но я действительно работаю допоздна.
— Тогда я привезу обед к тебе домой. Посмотрим телевизор.
Едва Эйлин успела прийти в свою квартиру и переодеться в спортивный костюм, как в дверь позвонили. Скотт чмокнул девушку в щеку и передал коробку с пиццей.
— Надеюсь, ты любишь грибы и красный перец. — Он достал из пакета бутылку кьянти. — Полагаю, к пицце подойдет красное вино, как ты считаешь?
Эйлин пошла на кухню и уже собралась накрывать на стол, как влетел Скотт.
— Нет-нет. Я вовсе не желаю, чтобы меня обслуживали. Садись, я все сделаю. — Он аккуратно повесил пиджак на спинку стула, ослабил галстук и засучил рукава рубашки. — Ты только подсказывай, где что лежит.
Скотт достал вилки, салфетки, потом открыл холодильник.
— Да, не густо, — заметил он.
На полках стояли бутылка вина, пакет апельсинового сока, банка с арахисовым маслом, остатки жаркого быстрого приготовления, пакет шоколадного драже.
— Пустовато, — согласилась Эйлин. — Но ведь мой основной рацион — готовые замороженные блюда.
Морозильник и впрямь заполняли коробки с такими продуктами.
— Н-да, если холодильник вдруг выйдет из строя, ты умрешь с голоду.
Скотт отнес приборы в комнату, наполнил бокалы и произнес тост:
— За готовые обеды и за тех, кто нам их доставляет!
— Опять шпилька! А я только собралась сказать, что ты — хороший парень.
— Я — очень хороший парень. И могу стать еще лучше, — подмигнул он. — Что там по телевизору?
Эйлин включила. Шел фильм «Касабланка».
— Ой! Я видела его раз восемь!
— Тогда поищем что-нибудь другое.
— Нет-нет! Я посмотрю с удовольствием!
Они устроились перед экраном, с аппетитом поглощая пиццу и запивая ее вином. Когда картина подошла к концу, Скотт заметил, что Эйлин промокает глаза салфеткой. Он отобрал салфетку и сам вытер слезы с ее щеки.
— Этот герой Богарта просто осел, — сказал адвокат. — Я бы никогда не позволил любимой женщине сесть в самолет и буквально улететь из моей жизни.
— А что бы ты сделал?
— Ну, например, вот это. — Скотт наклонился к Эйлин и поцеловал.
Она откинула голову на спинку дивана и с улыбкой посмотрела на Скотта. Его глаза, напоминавшие при первой встрече гранит, теперь казались мягкими и теплыми. Скотт поставил бокал на пол, притянул ее к себе и долго целовал, прижимая все крепче. Потом, легко приподняв, посадил к себе на колени. Эйлин положила голову ему на плечо.
Закрыв глаза, девушка наслаждалась, когда Скотт ласково касался губами ее век. Вдыхала слабый запах лосьона, ощущала его трепетное дыхание, слышала, как бьется сердце. Эйлин настолько расслабилась, что, казалось, сидела бы так всю жизнь. Скотт, так же как и она, еле сдерживался, чтобы не зайти дальше.
И вновь их губы соприкоснулись. Скотт целовал нежно и властно. От быстрых прикосновений его языка горячие возбуждающие волны запульсировали по ее жилам. От жарких объятий и поцелуев девушка едва дышала.
Скотт потянул молнию на ее куртке.
— Нет, — слабо прошептала Эйлин.
— Почему нет? — тихо спросил он.
— Нет — и все. — Девушка легонько выскользнула из объятий. — Я не готова.
— Еще как готова! Мы оба готовы.
Эйлин не ответила, но знала: Скотт прав. Никогда еще она не испытывала ничего подобного! Он знал восхитительные тонкости, умело находил эрогенные участки ее тела. Целый шквал эмоций и ощущений, которые она раньше видела лишь в кино, считая их красивой выдумкой, оказывается, дремал в ней самой и теперь щедро выплеснулся наружу. Еще секунда — и она бы согласилась уступить охватившему ее желанию.
— Выходя за меня замуж, Эйлин.
— Ты сошел с ума!
— Нет, я лишь отвечаю на твое объявление. Или это безответственная шутка? В таком случае я должен подать в суд за надувательство, — хрипло говорил Скотт, возбужденно дыша.
— Ты же говорил, что тебе не нужна жена.
— А потом я разъяснил, что передумал.
— Я думала, ты шутишь.
— Да, но теперь-то я совершенно серьезно хочу на тебе жениться.
— Ты просто возбужден. Нет-нет, нам нельзя жениться. Что про нас скажут?
Однако Эйлин чувствовала всю нелепость этого аргумента. Впервые она осознала серьезность своего замысла, ответственность за принятые обязательства и испугалась. Неужели она должна выйти замуж за едва знакомого человека, который пугающе выводит ее из равновесия? В которого она не хотела влюбляться? Может, потому что опасалась увлечься слишком сильно?
— То есть как? Скажут: давно пора.
— Да нет. Я имею в виду, что нельзя так спешить. Мы знакомы меньше двух недель, едва знаем друг
