семействе.
— Ну, наверное, ему сообщили Пол с Дереком, — предположила Коринна. — Муж у тебя замечательный, можешь гордиться. Он так старается поправить дела со «Сплендор-центром».
— Д-да… — пробормотала Эйлин.
Однако расспрашивать Коринну Эйлин не стала — жене положено знать самой, чем занимается муж. И она поспешила вручить мягкие игрушки.
— А я уж думала, что ты так и уйдешь с ними, — засмеялась Пэм. — Думаю, Бренда и Мейзи их полюбят.
И тут на пороге появилась Этель.
— Эйлин! — обрадовалась она. — Не правда ли, прелестные девочки?
Пэм и Коринна засмеялись.
— Твоя мама всем задает такой вопрос, и естественно, в ответ раздаются только восторженные отзывы.
— Конечно, — убежденно сказала Этель, — потому что это правда. У меня теперь две обожаемые внучки. Надеюсь, в недалеком будущем Эйлин и Скотт подарят и наследника.
Эйлин застыла и едва удержалась от резкого ответа. Ей становилось все труднее выдерживать счастливую сцену. Ведь лица невесток буквально светились материнской гордостью.
— Ну что ж, мне пора на работу, я ведь даже не предупредила Джинни. — Она попыталась улыбнуться. — Я еще забегу к вам сегодня. Ну, пока! До свидания, мамочка! — И Эйлин вихрем устремилась к лифту.
Как тяжело притворяться! Она чувствовала себя опустошенной и выжатой как лимон. На сколько же ее хватит? Как долго она может разыгрывать роль счастливой жены?
Возле офиса Эйлин увидела Джинни, выходящую из машины. Она посигналила, и та махнула рукой.
— Привет! — сказала Джинни. — Ты почему так поздно?
— Знакомилась с двумя юными леди, которые пополнили семейство Крэнстонов.
— Две девочки! — взвизгнула Джинни. — И когда они родились?
— Поздно ночью и рано утром.
— Все чувствуют себя хорошо?
Эйлин кивнула.
— Попозже проведаю их опять.
Открывая дверь конторы, Джинни спросила:
— Ну и как ты чувствуешь себя в роли тетки?
— Очень приятно. Так и хочется потискать милых крохотулек!
— Для тебя это хорошая практика, — заметила Джинни.
Эйлин вдруг изменилась в лице, и слезы, так тщательно сдерживаемые все утро, хлынули из глаз.
— Дорогая, что случилось? — воскликнула Джинни, смотря на подругу округлившимися от ужаса глазами. — Что я такого сказала?
— О… — начала было Эйлин, но не смогла дальше промолвить ни слова. Губы тряслись, грудь теснили рыдания. Она чувствовала себя круглой дурой. — Ты… ни при чем… Мы… со Скоттом… У нас дома так плохо!
— Я поняла. Догадалась еще вчера, когда ты пригласила меня в кино. — Джинни порылась в сумке и протянула ей платок. — Это все из-за «Сплендор-центра». Когда дело уладится, ваши отношения тоже войдут в норму.
— Нет, ничего не изменится.
И Эйлин рассказала подруге правду о семейной жизни, не скрывая, почему Скотт решил жениться.
— И что ты собираешься предпринять? — спросила Джинни.
— А что делать? Если бы речь шла только о сделке, я бы вышвырнула его вон. Но дело осложняется тем, что твоя глупая подруга влюбилась.
Джинни улыбнулась.
— Ну, тогда полный порядок. Голову даю на отсечение — Скотт тебя любит.
— Ты ничего не понимаешь.
— Наоборот, вы друг другу очень подходите, тебе просто не следует паниковать из-за денег.
— А они-то при чем? — возразила Эйлин.
— В том-то и дело, что ты слишком подозрительно относилась к своим поклонникам. Боялась, что их привлекает только твое богатство.
— Вроде бы… — неуверенно защищалась Эйлин.
Да, разумеется, Эйлин была разборчивой.
Этому научил ее жизненный опыт и здравый смысл. Но осторожность никогда не помешает. Почему она должна доверять Скотту? Тем более что их брак — по расчету!
— Ты не права, — настаивала Джинни. — Поинтересуйся у отца, он тебе скажет правду. Зачем нервничать прежде времени?
— А почему вдруг ты решила, что Скотт женился на тебе ради денег и нашего положения в обществе? — недовольно спрашивал Барри, пристально глядя на дочь.
Они беседовали в его кабинете. Отец сидел за письменным столом, а Эйлин стояла напротив, внимательно рассматривая бронзовую статуэтку, чтобы не встречаться взглядом с Крэнстоном.
— Он что, так и заявил тебе?
— Не совсем. Но мне и так ясно.
Дальше Эйлин не знала, что говорить. Пришлось бы рассказывать о брачном объявлении. Отец, человек старомодных взглядов, никогда не поймет, как она могла пойти на такой шаг. Но, подумав, Эйлин изложила ему всю историю.
— Вот и выходит, папа, что поженились мы отнюдь не по любви. Мы выбрали этот союз как разумный и своевременный. Скотт сначала принял предложение в штыки, но изменил мнение, узнав, что я твоя дочь. Разве не понятно? А сейчас ему нужны средства, чтобы спасти свой драгоценный «Сплендор-центр». Ясно как дважды два.
Потрясенный Барри встал, потом снова сел. Лицо его выражало растерянность.
— Иногда дважды два равняется пяти, — произнес он наконец. — Скотт просил у тебя деньги?
— А зачем, если есть богатый тесть?
— Значит, ты полагаешь, что он получил деньги от меня?
— Может быть, через Дерека и Пола… Сегодня утром Коринна сообщила, что у Скотта дела явно поправляются.
— А что говорит твой муж?
— Ничего. — По щеке Эйлин покатилась слеза. Она быстро смахнула ее. Она не ожидала, что отец не одобрит ее поведения. Однако он прав. Зачем только она дала глупое объявление и впуталась в скверную историю? — Скажу тебе честно, мы с мужем вообще почти не разговариваем, — объяснила дочь.
— Понятно. — Раздосадованный Барри покачал головой. — По моему мнению, надежная семья таким образом не создается. Но в данном случае, как я представляю, сфера бизнеса перешла в область чувств. Я прав?
Эйлин молча кивнула, боясь встретиться взглядом с отцом.
— Мне кажется, Скотт тебя любит.
— Нет-нет, ты ошибаешься! — вскинула голову Эйлин.
Барри жестом остановил ее.
— Девочка моя, позволь мне тебя просветить. Все браки в какой-то степени — деловое соглашение, ибо, помимо любви, предусматривают взаимное доверие.
— Да, но и газеты и телевидение наперебой твердят о вложении в проект и твоих капиталов.
— А ты кому веришь — прессе или мужу?
