Он смеялся над ней, пока ее ноздри гневно не раздулись и она не отвернулась от него. По тому, как покраснели ее щеки, он подозревал, что она только сейчас поняла, как легко она попалась в расставленную им ловушку. Мила Диана!
— Мы с Дианой поедем мимо замка. — Он повысил голос, чтобы все слышали его. — Это нам по пути, а он? уже давно обещала показать мне ров при дневном свете.
Он рассчитал правильно. Она ничего не сказала.
— Тогда мы четверо поедем к Салмонсам, — сказал лорд Уэнделл. — Осторожнее на каменных лестницах, Диана, если захотите там полазать.
— Хорошо, — ответила она.
Прежде чем последовать за Нэнси и виконтом с виконтессой, Лестер заговорщически многозначительно подмигнул маркизу.
Аллан Тернер умен, мрачно подумал лорд Кренсфорд. Но недостаточно умен. Может быть, он сам не так умен, как Кларенс и Тедди, — он уже привык, что его часто сравнивали с братьями и всегда сравнение было не в его пользу, — но он тоже не вчера родился. И прожил несколько лет в Лондоне и кое- что знал о жизни.
Они сделали два визита, сначала к Флемингам, а затем к Пирсам. Мисс Пирс и Саймон как раз собирались прогуляться в деревню. И Аллан предложил мисс Уикенхэм составить им компанию, а потом вернуться за лошадями.
— Это не годится, — поспешил возразить лорд Кренсфорд. — Миссис Уикенхэм специально предупредила, что ее дочь должна вернуться до ленча, чтобы она успела написать письмо отцу до отправления почты. У нее не хватит времени дойти до деревни и вернуться. Но Беатрис с радостью бы прогулялась, а я поеду домой' с мисс Уикенхэм.
Аллан нахмурился и явно потерял интерес к прогулке, но возразить было нечего. И он отправился в деревню с братом и сестрой Пирс и Беатрис.
— Таким образом лорд Кренсфорд оказался в непредвиденной ситуации — наедине с Анджелой Уикенхэм. Он не преследовал такой цели. Более того, у него не было ни малейшего желания оставаться с ней наедине. Он просто считал своим долгом оберегать ее и не оставлять наедине с Алланом. Или Майклом, Лестером или Джеком.
— Почему вы это сказали? — спросила она, когда они вдвоем возвращались домой. — Я имею в виду письмо моему отцу. Мама всего лишь предложила мне написать его, если мы вовремя вернемся домой. Она не возражала, если бы я и опоздала.
— Родителей полагается слушаться, — сурово заявил он.
— Глупости. Мне уже восемнадцать. И кроме того, мама ничего не велела. Просто вы не хотели, чтобы я пошла с мистером Тернером. Вам не нравится, когда я получаю удовольствие.
— Удовольствие? С Алланом Тернером? Вы совсем неопытная девушка. Кажется, вы даже не понимаете, в какой опасности вы можете оказаться, «получая удовольствие», как вы выразились. Неужели вы не заметили, как последние два дня этот человек увивается вокруг вас? И еще некоторые другие?
— Он был очень внимателен, — ответила Анджела. — Как и мистер Деккер и мистер Хаундсли. Не вижу в этом ничего плохого. Приятно, когда тебя ценят по достоинству.
— Ценят! — Он почти с отвращением посмотрел на нее. — А причиной всему этот танец. Мне не следовало позволять его.
— О, — рассердилась она, — что плохого в этом танце? Все охотно хлопали мне и очень меня хвалили. И кто вы такой, чтобы позволять или запрещать мне что-то делать? Здесь со мной моя мама, и она не говорит, что мне нельзя танцевать или гулять с какими-то джентльменами.
— Может быть, ваша мама не знает их так, как знаю я, — сказал лорд Кренсфорд.
— Однако, кажется, даже в виде исключения мне не следует оставаться с вами наедине.
— Я же не буду говорить вам неприличные веши или ухаживать непристойным образом.
— О нет, — с горечью ответила она, — вы не будете. Для вас я всего лишь ребенок.
— Если бы вы были ребенком, — презрительно заметил он, — не было бы необходимости защищать вас от людей, подобных Аллану Тернеру.
— Ну, последние два дня мистер Тернер был очень добр ко мне. Мне восемнадцать лет, и мне нравится, когда мною восхищаются. Так вот! Я привыкла видеть в вас очень
интересного человека и героя, но я ошибалась. У вас скверный характер, и вы скучный. И я уеду от вас.
Она пустила лошадь галопом, и скоро лорд Кренсфорд сотрясал воздух ругательствами не столько от злости, сколько от страха. Эта местность была страной кроликов. Повсюду были норки этих маленьких существ. Она упадет и наверняка сломает себе шею, и ее смерть останется на его совести на всю жизнь.
Когда он догнал ее, они пересекали как раз такое поле. Но она, конечно, не обращала внимания на его предупреждающие крики и приказания остановиться. Он был вынужден схватить поводья ее лошади и заставить идти шагом.
— Вы пытаетесь сломать себе шею? — грубо спросил он, когда обе лошади остановились. Он не выпускал из рук поводьев. Их колени соприкасались. — Неужели у вас совсем нет мозгов?
— Вы не поверите, если я скажу, что есть, — ответила она. — Отпустите мою лошадь, пожалуйста. Я хочу домой. Писать письмо.
Он все еще сердито смотрел на нее.
— Я хочу, чтобы сначала вы пообещали, что больше никогда не попытаетесь убить себя.
— Отпустите меня, — повторила она. — Вы мне больше не нравитесь, милорд. Раньше нравились, а теперь нет. И я буду вам признательна, если вы перестанете следить за мной, чем вы занимались с тех пор, как я приехала сюда. Сегодня вам следовало ехать с миссис Ингрэм, а не со мной. На нее вы никогда не сердитесь. — В ее глазах были слезы, она повернула лошадь и поскакала к воротам, ведущим в соседнее поле.
Какого черта? Лорд Кренсфорд нахмурился, глядя ей вслед. Затем последовал за ней, но всю остальную дорогу держался от нее на некотором расстоянии.
ГЛАВА 13
— Я не говорила, что хочу поехать с вами в замок! — Диана остановила свою лошадь и с негодованием посмотрела на маркиза Кенвуда.
— Это правда, — улыбнулся он, — но вы и не говорили, что не желаете со мной ехать, Диана.
— И я никогда не предлагала вам показать его при дневном свете.
— Мы так и будем здесь продолжать эту любовную перепалку? — спросил он. — Или отправимся в замок, в более живописную обстановку?
— Любовную что? — Диана чуть не лишилась дара речи.
Почему же спустя несколько минут она покорно ехала рядом с ним по направлению к замку Ротерхэм? Она утратила силу воли? Жажду независимости? Здравый смысл? У нее было беспокоившее ее чувство, что ответом на все три вопроса было «да».
Прошло всего лишь десять минут с тех пор, как он простился со своей бывшей любовницей, поднеся ее руку к своим губам. Он скрылся с ней в саду на много, много минут, в то время как остальные пили чай и из вежливости беседовали между собой. А теперь он говорит о любовной перепалке. Он не в своем уме? Или она?
— Мы привяжем лошадей здесь, — сказал он, когда они приблизились к замку. Он снял ее с седла и опустил на землю. Его губы сложились в трубочку, как будто он собирался свистнуть, но не издал ни звука. — Сегодня вы должны показать мне двор, Диана. Вы помните, я его не видел, поскольку графиня думала, что романтичнее для меня увидеть ров при лунном свете в вашем присутствии. Безусловно, она была права. Если бы Эрни не пришло в голову изображать ревностного часового, момент мог бы оказаться действительно романтичным.
— У вас еще долго горела бы щека, не позволяя забыть этот момент, — холодно заметила она.
— Но мне кажется, мы потом в музыкальной комнате не одобрили эту теорию.
Они направились по краю рва, он держал ее за руку, переплетя ее пальцы со своими.
— Я вполне способна двигаться самостоятельно, спасибо, — сказала Диана, глядя прямо перед
