Ханидью почувствовала себя плохо, и мне пришлось проводить ее к столу. А потом, когда объявили последний танец, мы с виконтом Уитлифом решили, вместо того чтобы танцевать, пойти прогуляться.
Френсис устроилась на стуле возле туалетного столика, а Сюзанна села на кровать. Она подтянула колени к груди и, обхватив их руками, подоткнула под ступни полы сорочки.
– Как в старые добрые времена, – улыбнулась Френсис. – Я, признаться, до сих пор скучаю по тебе и по всем нашим. Мне порой так не хватает школы и ночных посиделок с тобой и остальными. Я не хочу сказать, что с готовностью променяла бы свою нынешнюю жизнь на ту, но… даже счастливый выбор порой вынуждает нас чем-то жертвовать. Человек так устроен, что ему всегда хочется всего и сразу.
– А ты довольна вечером? – спросила Сюзанна.
– Конечно, – ответила Френсис. – Здешние ассамблеи мне гораздо милее любого самого грандиозного бала. А этот стал особенным: ведь там была моя подруга, которая пользовалась успехом. И там звучал вальс, мы танцевали его с Лусиусом, словом, вечер удался на славу.
– По возвращении в Бат мне будет о чем рассказать Клаудии, Анне и мистеру Хакерби, – откликнулась Сюзанна. – Как я вальсировала на настоящем балу… ну или почти настоящем – да еще с кем! С самим виконтом! Это не герцог, конечно, но все же важная персона.
Сюзанна всегда шутила, что непременно найдет себе герцога. Она, улыбнувшись, прижалась лбом к согнутым коленям.
– Как все же прекрасен вальс! С ним не сравнится никакой другой танец, – вздохнула Френсис. – Ах, он такой… романтичный!
– Да. – Прикрыв глаза, Сюзанна вспомнила, что за чудо был этот вальс. Ей казалось, она парила над полом, почти его не касаясь. Ей подумалось, что, мечтая полететь, как птица, она на самом деле мечтала о вальсе. Вот только вальс еще лучше – ведь это полет в объятиях кавалера, благоухающего одеколоном, мускусный аромат которого кружит тебе голову. Во время этого танца мечта и реальность соприкоснулись, слились воедино, подарив ей истинное счастье – одну из редких интерлюдий, что иногда случаются в жизни каждого.
То было настоящее чудо.
Она всегда будет вспоминать этот вальс с восхищением и некоторой горечью. Сейчас она боялась, как бы горечь не взяла верх.
И вдруг слезы самым постыдным образом снова полились у нее из глаз, закапав прямо на сорочку. Сюзанна пыталась их сдержать и неожиданно громко икнула.
– О Боже, – произнесла она и, сделав попытку засмеяться, вновь полезла в карман за платком, – ты, верно считаешь меня круглой дурой.
После этих слов они ненадолго замолчали, испытывая некоторую неловкость.
– Сюзанна, – нарушила молчание Френсис, – ты, часом, не влюбилась в виконта Уитлифа?
Сюзанна резко вскинула голову и красными, заплаканными глазами с ужасом уставилась на подругу.
– Нет! – воскликнула она. – О нет, конечно, нет! Не знаю, как тебе пришла в голову такая глупость?
К сожалению, сдержать слезы в этот вечер ей никак не удавалось. Глаза все время были на мокром месте. Вот еще две слезинки покатились по щекам. Она торопливо вытерла их платком и прижала его к глазам.
– Бедная ты моя, бедная, – проворковала Френсис.
– Ты ошибаешься. Господи, как же это все глупо с моей стороны! – прорыдала Сюзанна. – Я не влюблена в него, Френсис. Поверь. Но он мне действительно очень нравится. За эти две недели мы успели подружиться. А нынче вечером я танцевала с ним вальс. И теперь, когда бал окончен, мне трудно смириться с тем, что мой отпуск тоже подошел к концу и через несколько дней я уеду в Бат. Только пойми меня правильно: дело не в том, что я не хочу возвращаться. Я люблю школу – там мой дом, мои друзья. Я всегда с удовольствием думаю о предстоящем учебном годе, о новых и старых ученицах. Все это греет мне душу. Но мне так не хочется расставаться с тобой, с лордом Эджкомом и со всеми остальными.
– И с виконтом Уитлифом, – тихо добавила Френсис.
– Да. – Сюзанна грустно улыбнулась, снова пряча носовой платок. – И с ним тоже.
– Но только ли друг он тебе? – спросила Френсис, хмуря брови. Даже в неярком пламени свечи в ее глазах было заметно беспокойство.
– Да, – заверила ее Сюзанна, заставляя себя улыбнуться шире. – Не говори чепуху. Он мне только друг.
«Поцелуи между друзьями не приняты».
А он поцеловал ее там, возле церкви, под вязом. Или это легкое прикосновение губ не было поцелуем? Однако Сюзанна знала: для нее это самый настоящий поцелуй – ее первый и, без сомнения, последний. Она будет помнить его всю жизнь.
Поцелуи между друзьями не приняты.
Но они ведь друзья.
Их ничто не связывает, кроме дружбы.
Ей и не нужно ничего другого.
Ничего другого и быть не могло.
Сюзанна снова уперлась лбом в колени.
– Сюзанна! – Френсис поднялась со стула. Приблизившись к подруге, она села рядом на кровать и тихонько потрепала ее по спине. – Мне очень, очень жаль.
