сведения о местонахождении их важнейших городов, структур и институтов. Этот бюллетень, выпускавшийся раз в восемь с чем-то часов, стал в насельнических исследованиях олицетворением точности (почти легендарной), а его достоверность временами достигала почти девяноста процентов.
— Как дела в клане Бантрабал?
— В порядке. Словиус передает привет.
Фассин говорил с дядюшкой несколькими часами ранее — все еще пытался убедить того покинуть Осенний дом. Временная задержка между Третьей Яростью и Глантином была незначительной, что позволяло вести практически обычный разговор. Он соединился и с Джааль — на другой стороне Глантина, в Весеннем доме ее клана. Похоже, жизнь на Глантине шла относительно нормально, и военное положение повлияло на его обитателей меньше, чем на жителей Сепекте.
Апсил вытащил из наплечного кармана ручной сканер и проверил еще несколько участков, потом кинул взгляд на челнок, замерший над маленьким газолетом и готовый принять малое судно в свой открытый трюм, а затем доставить его в атмосферу газового гиганта. Фассин, следуя за взглядом старшего техника, посмотрел на темный силуэт того, что уже свисало наружу из грузового отсека и напоминало толстое колесо. Он нахмурился.
— Это очень похоже на полковника Хазеренс, — сказал он.
— Не во всякое место ее и засунешь, — пробормотал Апсил.
— Что? — послышался громовой голос. Потом тише: — Меня кто-то звал? Охо-хо. Да, это я. Смотритель Таак. Я бы сказала — майор Таак. Привет. Прошу прощения — уснула. Ну, ничего не поделаешь, спать ведь тоже нужно. Думала, попробую, подходит ли мне это место. Должна сказать, прекрасно подходит. Это судно наиболее эффективным способом сможет доставить меня в атмосферу Наскерона, если возникнет такая необходимость. Так я думаю. Вы тоже так полагаете, старший техник?
Апсил широко улыбнулся, обнажая зубы, черные, как его кожа.
— Я тоже так думаю, мадам.
— Ну, значит, договорились. — Огромный свисающий диск немного сполз с подставки внутри дельтавидного корабля и повернулся к ним. — Так что там с вашей попыткой убедить главного наблюдателя Браама Гансерела позволить вам использовать прямую методику?
Фассин улыбнулся:
— Продвигается, как и любая долгосрочная экспедиция, полковник. Чрезвычайно медленно.
— Жаль.
Апсил погладил изображение на своем сканере и сунул прибор назад в карман, а потом кивнул на маленький корабль:
— Он готов. Можно загружать?
— Давайте.
Загружать газолет в челнок стало у Фассина и Апсила чем-то вроде традиции. Они нагнулись, взяли его с двух сторон и (поначалу очень медленно) стали заводить остроносый передок в грузовое пространство наверху, а под конец им пришлось повиснуть на аппарате, чтобы замедлить его движение. Аппарат был почти невесом в условиях ничтожной гравитации Третьей Ярости, но масса его составляла более двух тонн, и законы инерции и движения на него распространялись. Их подняло на высоту трех метров в трюм челнока, по направлению к открытым опорам подготовленной люльки, в которой фиксировался газолет. Э-костюм полковника занимал пространство двух небольших газолетов, но в трюме все равно оставалось место еще для пяти. Остроносая машина заняла место рядом с высоким диском, в котором помещалась полковник Хазеренс. Убедившись, что аппарат надежно закреплен, двое мужчин спрыгнули с корабля. Вместе с ними нырнула вниз и полковник.
Фассин поднял голову и окинул взглядом обводы газолета. «Каким маленьким он кажется, — подумал он. — И в таком крохотном пространстве проводишь долгие годы… десятилетия… даже века…» Они приземлились. Апсил, более опытный, правильно подогнул колени, а Фассин подпрыгнул.
Гигантскому э-костюму пришлось наклониться, чтобы пролезть в открытый люк корабля, он упал, но тут же выпрямился, гудя своими винтами, со свистом вспарывавшими воздух.
— Должна сказать, что предпочла бы входить в атмосферу напрямую, то есть фактически. Так сказать, реально, — прокричала полковник.
— Да, полковник, и я тоже, — сказал Фассин.
— Желаю вам в этом удачи, — прогремела ирилейтка.
— Спасибо, — ответил Фассин. — Подозреваю, что удача будет нам необходима, пусть даже ее и не хватит.
Через несколько часов ему едва хватило времени подумать, что как раз неудача и породила шанс, который они искали, но тогда пришлось спасаться бегством.
Остальные в конце концов убедили его. Пошли все — Тай, Сондж и Мом. Почему не он? Уж конечно не потому, что он такой нервный. Может, чуточку ленивый?
Он вовсе не был нервным или таким уж ленивым. Просто он хотел остаться в гнезде и понежиться с К. — подключенная к травмализатору и вспомогатору, она завершала свое зновидение. Некрепко привязанная, она парила в мягкой струе, выходящей из воздушного стула, — тонкое, грациозное тело в полузародышевой позе; она размахивала руками, ее длинные, схваченные пучком каштановые волосы расцветали над ней, как капюшон кобры, то ниспадая на голову, то снова распускаясь. Сетка ядерно- магнитного резонатора, точно многопалая рука, ухватила ее голову сзади. Прозрачная трубка вспомогатора исчезала в крохотном отверстии невроволокна за ухом. Глаза К. лениво двигались под веками, а на лице ее, казалось, застыла улыбка.
На этом этапе, когда она появлялась из долгого зновидения, казалось, будто она нырнула в какую-то бездонную пропасть и теперь медленно плывет назад сквозь несколько километров залитого солнцем мелководья. Можно было направиться вброд навстречу приближающемуся человеку и при этом не погружаться в этот сверхчеткий голографический сон, вызванный химией и ЯМР, можно было вроде как дышать сквозь трубку, пока они, дыша жабрами, двигались к берегу, к этой суетной реальности.
«Эй, Фасс! — передала она, когда он нырнул к ней навстречу, надев небольшой ЯМР-ошейник и став частью медленно испаряющегося зновидения. Она отсутствовала полтора дня: долго. — Ты меня встречаешь? Спасибо, братишка!»
«Повеселилась?» — спросил он.
«Это получше любого веселья. Догадайся, где я была?»
Он послал недоуменный жест плечами.
«Ни малейшего понятия».
«В экспедиции! Мне знилось, что я настоящий наблюдатель — на Наскероне. Ну, вообще-то это был не Наск, а другой газовый гигант, который называется Фуренасил.
Видимо, там и сделали этот чип. Ты когда-нибудь слышал про Фуренасил?»
«Да, это еще одно место, где ведутся насельнические исследования. Значит, тебе знилось, что ты там была. В экспедиции?»
«Ну да. Ты так удивительно об этом рассказывал. И, Фасс, это было здорово! Лучшее зновидение в моей жизни… Ну, хорошо, пусть не лучшее, но почти!» К. улыбнулась в его сторону заговорщицкой, самодовольной, сексуальной ухмылкой. Он догадался, какое зновидение она имеет в виду под самым лучшим. Он и она видели его вместе. Любовное зновидение, совместное погружение в то, что они чувствовали друг к другу. Вернее, предполагалось, что чувствовали. Любовные зновидения в некотором роде были фальшивы — вы и в них могли лгать о ваших чувствах, и если правильно выбирали матрицу из травмализатора и сопутствующие химикалии из вспомогатора, то вам было гарантировано зновидение исключительного, наивного, душераздирающего блаженства даже между двумя людьми, которые на самом деле ненавидели друг друга. Но то, что происходило в зновидении между ними, было прекрасно. Прекрасно — однако он не горел желанием повторить опыт. Он вообще с сомнением относился к ощущениям от виртуальной реальности и зновидений, особенно если вас к тому же накачивали соответствующими синтетическими веществами из вспомогатора: попадая в мозг, они создавали самую что ни на есть достоверную ВР. Легально или даже полулегально — какая разница.
«Ты должен попробовать! Правда! Это будет вроде практики, как ты думаешь?»
