родителям Риса. Если он захочет посвятить их в то, что произошло, то пусть сам и расскажет. И обещай мне, что это не повлияет на вашу дружбу. И вообще постарайся воздерживаться от каких бы то ни было комментариев. Считай, что мы оба хотим этого. — Голос у нее дрогнул. — И пожалуйста, не осложняй ситуации, не порти себе жизнь. Обещай мне, папа.
Отец горестно покачал головой.
— Я понимаю, детка. Но я же должен сказать им что-нибудь.
— Скажи им, что я очень расстроена тем, что Рис прервал наш медовый месяц, и по этой причине не смогу продолжать жить с ним.
— Это слишком слабый аргумент, для того чтобы разрушить брак. Сомневаюсь, чтобы они поверили в это, Алекс.
Она глубоко вздохнула.
— Тогда внуши им, что я просто наказала Риса. Он сам об этом говорил. Когда пройдет какое-то время, им легче будет узнать правду.
Он с сомнением кивнул.
— Если ты так хочешь, пусть так и будет. А теперь пойди умойся и пойдем перекусим.
Я очень голоден.
— Нет. Ты должен ехать домой. Тебя ждет мама. А я кое-что купила для себя.
Она встала, проводила его до двери и поцеловала на прощание.
— И если сможешь, постарайся им не говорить, где я. Мне нужно время.
Отец старался держаться, но это ему удавалось с трудом, несмотря на обещание не говорить никому о действительных причинах их разрыва. На следующий день на работу позвонила мать.
— Алекс, — сказала она, не сдерживая раздражения, — прошло достаточно времени. Одно дело наказать Риса и совсем другое — снять себе квартиру. Это выглядит просто глупо. Ты должна помнить, что у Риса очень ответственная работа, и для него она весьма важна.
— Да, мама. Но лучше меня никто не знает, почему я так поступаю.
— Но если ты будешь упорствовать, ты потеряешь его. Разве этого ты хочешь?
— Прости, мам. Я должна идти. Меня вызывает Тодд. Пока.
Она положила трубку, не дослушав, что говорила мать. Она надеялась, что ей не придется разговаривать с матерью в своей квартире. Потом позвонил отец Риса и пригласил ее на ленч. Алекс извинилась, отклонив его приглашение. Она почувствовала, что на нее началась охота. Вечером мать снова позвонила. Она не обижалась на мать, которая говорила с ней раздраженно. Она старалась говорить с ней спокойно, не показывая виду, что разговор ей неприятен. Мать всячески защищала Риса, говорила, что он просто ошибся, в худшем случае, виноват перед ней и так далее и тому подобное. А в конце разговора вообще сказала, что хочет, чтобы Алекс немедленно вернулась к Рису.
— Он жутко скучает по тебе, Алекс. Выглядит таким несчастным. Он очень, очень любит тебя.
— Нет, нет. Я не знаю, — отвечала Алекс, задыхаясь от волнения и стараясь как можно быстрее закончить этот разговор.
На следующее утро Тодд отправился в Канаду, но ничего не сказал, берет он с собой Алекс или нет. Обычно они летели вместе, когда поездка была длительной. Она готовила ему документы, которые он должен был подписать, поэтому Алекс засиделась в кабинете допоздна. Она спустилась на лифте и вошла в вестибюль. Там сидел Рис и читал вечернюю газету.
Алекс попрощалась с привратником и прошла мимо, уверенная в том, что не позволит Рису уйти вместе с ней.
Однако Рис быстро вскочил на ноги, отбросил газету и поспешил открыть ей дверь. Затем взял ее под руку, не обращая внимания на то, что она попыталась увернуться.
— Пойдем пообедаем.
— Никуда я с тобой не пойду.
— Но ты же должна поесть, — заметил он.
— Но только не в компании с тобой. От тебя я хочу только одного.
Лицо Риса напряглось.
— Ах да. Развода. Ты мне уже говорила.
— Прости, и еще одна вещь. Я не хочу, чтобы твои родители вмешивались в мои дела.
— Разве они вмешиваются?
— Неужели не замечаешь? Они хотят, чтобы я прискакала к тебе как послушная маленькая девочка. Только они не знают главного — ты не любишь меня. Это уже проверено тобой же самим.
— Это неправда.
Она усмехнулась.
— Разве ты не старался убедить меня в этом, когда просил выйти за тебя замуж?
Алекс задала вопрос, заранее зная, что он ответит, и не удивилась, когда увидела, что глаза у Риса потемнели. Прохожие смотрели на них с любопытством, поэтому он коротко бросил:
— Здесь не место говорить об этом.
Он поднял руку, останавливая такси. Открыл дверцу и втолкнул ее внутрь салона, не реагируя на протест.
— Поехали, — скомандовал он шоферу.
— Я уже сказала, что не собираюсь обедать с тобой, — сказала она раздраженно.
— Убежать и затаиться еще не значит решить проблему.
— Нам нечего решать. А работать в одной компании в течение двух последних дней совсем не означает, что я прячусь.
— В толпе легко укрыться, — заметил Рис.
Она не ответила и отвернулась к окну. Рис тоже не проронил ни слова, но она кожей чувствовала, что он следит за ней, изучая, словно видел ее впервые. Он молчал всю дорогу, пока они не остановились около известного рыбного ресторана. Тогда он взял ее за руку.
— Если ты изображаешь из себя взрослого человека, то перестань вести себя как неразумное дитя, — произнес он.
Алекс ничего не ответила, они вошли в ресторан и уселись за отдаленный столик, где не привлекали ничьего внимания.
Подошел официант с меню, и Рис заказал аперитивы, не посоветовавшись с ней, но спросил:
— Что бы тебе хотелось съесть?
Она пожала плечами.
— Я не голодна.
— Не верю. Ты так похудела, — сказал Рис.
— Не заметила.
— Неужели ты всерьез думаешь, что наша размолвка не отразилась на мне?
Она посмотрела ему в лицо, ее глаза выражали горечь.
— Это не мучительная для тебя размолвка, и мне все равно, что ты чувствуешь.
Губы у него сжались, и в какой-то момент Алекс подумала, что скажи она еще что-нибудь, глаза у него станут злыми-презлыми. Но ее предположение не оправдалось. Она отвернулась.
Официант принес аперитивы, и Рис сделал заказ.
— Так куда же ты исчезла, Забияка?
— Перестань называть меня так, — сказала она без всякого выражения.
Рис сжал в руках стакан.
— Прости. Ладно, куда же скрылась?
— Разве это так важно?
— Все, что ты делаешь, касается и меня, — ответил он.
Его слова вызвали у нее смех, скорее даже горький смешок.
— С каких это пор?
— Всегда. Разве я всегда не заботился о тебе, не помогал тебе как мог? Так же относятся к тебе и мои родители. Ты всегда была самой близкой для меня. И ты это знаешь.
