— Хочешь знать правду? Так вот: это меня только заводит, — сказала Таня, высоко вздернув подбородок.
— Что же я должен сделать, чтобы удержать тебя? — Нил хлопнул фонарем по спинке дивана, отчего луч света бешено запрыгал по гостиной. — Разнести вдребезги магазин крепких напитков?
— Бери круче, Нил, — сказала Таня, закатив глаза.
— Ребята, вы не могли бы чуть потише? — умоляюще произнес Джек.
— Раз ты настаиваешь, я сделаю это, Таня, — продолжал скулить Нил. — Я сделаю все, о чем ты попросишь. Все. Ты же знаешь. Мы говорили о…
— Мы говорили о многом, — огрызнулась она. — Слова ничего не стоят. От них лишь скука. Джек не говорит, он действует. До тебя дошло, Нил?
Таня, встав, подбоченилась, и Джек увидел, как она одета… или, скорее, раздета. Прозрачный пеньюар не скрывал ничего.
— Джек не такой, как ты, — бушевала Таня. — Он не хнычет и не умоляет. И не ждет, пока женщина скажет ему, что ей нужно. Он просто делает свое дело. Он…
— Хватит! — прервал ее Джек, вставая. Он поднял с пола простыню и одеяло и швырнул их на диван. Джек уже провел одну бессонную ночь, добираясь до острова из Итаки, и был вымотан до предела. Все, чего он хотел, — это сомкнуть глаза и как можно дольше не просыпаться. — Убери свет от моего лица. Быстро! — велел он Нилу.
Джек почувствовал, как возбуждающе подействовали на Таню его слова, в которых ощущалась грубая мужская сила. Нил медленно опустил фонарь. Джек помнил Нила прыщавым, сопливым ребенком, это было еще совсем недавно.
— Если для тебя это важно, Нил, то я не соблазнял леди, — сказал Джек. — Это была всецело ее инициатива.
— Заткнись! — прорычал Нил. — Ты! Слышишь? Заткнись. И ты тоже! — Луч света качнулся от Тани к верхнему коридору, ведущему к спальням. — Пошли со мной, женщина! Живо!
Таня кинула на Джека выразительный взгляд. Джек понимал, что она вовсе не горит желанием провести ближайший час, притворяясь, будто млеет от грубой демонстрации мужских достоинств своего юного любовника. А Нил, явно ободренный покорностью своей дамы сердца, замедлил шаг и вновь направил фонарь на Джека со словами:
— Если тебе захочется покинуть остров поскорее…
— Не перегибай палку, мальчик, — остудил его Джек.
Луч света качнулся и отполз в сторону. Джек наблюдал, как удаляются их тени, слушая шепот Тани, задабривавшей Нила, потом повалился на диван и натянул на себя простыню. Было трудно вообразить уик- энд хуже этого.
Мег вздрогнула и проснулась. Спальня была погружена в кромешную тьму. Дождь барабанил в окна. Ветви деревьев царапали оконное стекло, как костяные пальцы мертвецов.
Она перевернулась на живот и сунула голову под подушку в надежде заглушить шум бури.
Через какое-то время она вновь проснулась. Перевернулась на спину и почувствовала, что отлежала правую руку. Левой рукой приподняла онемевшую кисть и положила себе на грудь. На минуту-другую Мег замерла, ощущая, как прихлынула к кисти кровь и как закололо кончики пальцев. Потом согнула ожившую руку, перекинула ноги через кровать и села.
По-прежнему было темно. Мег нащупала на ночном столике спички и свечу. При тусклом свете она разглядела, что ручные часы показывают два пятьдесят четыре. Шторм бушевал с неослабевающей силой. Смогут ли девочки уснуть в таком грохоте?
Мег встала и в одной ночной рубашке из фланели вышла со свечою в руках в коридор. Она знала, что внизу, в гостиной, на диване спит Джек.
Осторожно приоткрыв дверь в детскую, Мег на цыпочках вошла внутрь. В комнате стояли две двухъярусные кровати. Мари лежала на верхней койке, причмокивая во сне и прижимая к груди фонарь. Одеяло на верхней койке другой кровати было смято, но сама койка пустовала. Зато на нижней спали в обнимку Нора и Дейзи. Вероятно, Дейзи проснулась среди ночи, испугалась в непривычной обстановке, и тогда, чтобы ее успокоить, Нора перебралась сверху к младшей сестренке. Мег с улыбкой поправила на них сбившееся шерстяное одеяло.
Бесшумно выскользнув из детской, она повернула к своей комнате, но на полпути что-то привлекло ее внимание. Она уставилась в темноту, пытаясь понять, что не так.
На другом конце коридора Мег различила полуоткрытую дверь, ведущую на чердак. Дверь была заперта, когда Мег после ужина проходила мимо нее к себе, это она помнила твердо.
С зажженной свечой Мег пошла по коридору к чердачной двери. Приблизившись, она замедлила шаг, заметив в дверях нечто вроде узла с бельем.
«Белье для стирки», — сказала себе Мег, хотя сердце в груди екнуло.
Она уже поняла, что это такое, и склонилась к полу со свечой.
Отшатнувшись и выронив свечу из онемевших пальцев, Мег закричала пронзительно и долго, как раненый зверь.
Пламя свечи вспыхнуло и погасло. Кругом воцарилась полная темнота.
На нижних ступеньках чердачной лестницы лежал Пит.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мег не помнила, как добралась до лестницы, ведущей в гостиную. В голове засело одно слово: «Джек».
Ей необходимо найти Джека. Джек знает, что нужно делать. Он обнимет ее, успокоит и избавит от кошмара.
Опираясь на спасительные перила, Мег стала неуверенно спускаться вниз. Она не видела во мраке диван, но знала, где он расположен по отношению к камину, в котором тускло мерцали угли.
Вслепую она пошла, спотыкаясь, через гостиную. Ударилась о край стола и в последнюю долю секунды подхватила падающую на пол лампу. Вытянула вперед руку, нащупала кожаную обивку дивана.
— Джек! — попыталась она крикнуть, но не услышала своего голоса.
Возможно, просто оттого, что слишком громко колотилось ее сердце. Мег сделала еще шаг-другой к дивану и опустилась на колени, почувствовав неописуемое облегчение, когда ее дрожащие руки коснулись теплой спины укрытого простыней Джека, а ноздри вдохнули знакомый запах его тела.
— Джек… Джек… — зашептала она, расталкивая его. — Джек, проснись!
Он перекатился на другой бок и простонал в полусне:
— Таня… Господи, ты ненасытна!
Мег вздрогнула. Ее сознание сразу прояснилось — оцепенение и страх мигом улетучились. Она сильно ударила Джека в плечо.
— Вставай! — потребовала она, вскочив на ноги.
Джек одним движением привел себя в сидячее положение и недоверчиво спросил:
— Мег?
— Очень сожалею, что разочаровала тебя, — услышал он в ответ ее злой голос. — Не могу поверить! Ты — и эта шлюха!
— Мег…
— Я думала, ты куда разборчивее! Как ты мог?
