телекамера, а на другом конце сидел оператор и размахивал этим куском башенного крана.
– А это не опасно? Эта штука пролетает над головами у народа.
– Совершенно безопасно. Все рассчитано так, что не задевает публику. Техника!
Вот здесь сидят наши эксперты, – Кускусев показал на три огромные ступеньки. На них тремя рядами стояли стулья, каждый ряд выше другого. – Можете и вы стать экспертом. Ну, раз вы видели передачу, то содержание можно не рассказывать. Эксперты смотрят вот тут, на большом экране, сюжет. Зрители в это время тоже видят сюжет. Затем обсуждение, и все решают, чем это кончится. А пока идет обсуждение, для зрителей поет какая-нибудь звезда эстрады. Сегодня будут ребята из группы «Дай-дай». Располагайся, как эксперт, а я пойду делами заниматься.
Паша сел на стул и стал ждать. Студия постепенно заполнялась. На зрительскую трибуну люди шли неуверенно, с интересом оглядываясь по сторонам. Им, видно, в первый раз довелось попасть на телевидение. Публика с трибуны важных гостей уверено проходила в студию, здороваясь друг с другом. Почти все были знакомы, поскольку одни и те же люди снимались из передачи в передачу. Для политиков светиться на телевидение просто необходимо, тем более для звезд эстрады. Паша узнал бизнесмена: тот тоже мелькал на экране.
Но вот прозвучала команда: «Внимание! Запись!» – и к публике вышел ведущий передачи. Им был, конечно, Кускусев. Лучше ведущего и не найти. Высокий профессионализм и природное обаяние – в данном случае это не журналистский штамп, отметил про себя Паша. Как журналист он уже автоматически составлял в голове репортаж о том, что происходит.
– Здравствуйте, дорогие друзья! – успел сказать Кускусев и неудачно задел рукой за край декорации. Бездельники постановщики декораций не успели, видно, срезать край пластмассы, и он был острый, как бритва. В следующую секунду рука ведущего была вся в крови. Зал ахнул, некоторые вскочили. Первым поднялся звукооператор, который должен по очереди включать микрофоны говорящим. Для этого он «в ушах» уселся на самую верхотуру зрительской трибуны. Оператор крана инстинктивно тоже рванул за ведущим, и попал прямо по голове звуковику.
Крики и вопли, суета и неразбериха царили в студии. Паша вскочил и побежал к выходу, где он заметил аптечку, – наверное, так полагается по технике безопасности. В школе Пашу отправили в медицинский кружок – больше послать было некого. Паша ко всему относился добросовестно и поэтому хорошо освоил типы повязок, знал, как останавливать кровь, делать искусственное дыхание и многое другое. Сейчас он без истерики по всем правилам начал накладывать антисептическую повязку на порезанную руку Кускусева.
– А ты подумал, как я с этим передачу буду вести? – раздраженно спросил Кускусев.
– Сейчас кровь остановим, я заменю это все пластырем телесного цвета, незаметно будет, а пока надо подождать.
– Перерыв полчаса, – громко объявил невидимый режиссер за пультом.
Паша, оставив ведущего, пошел бинтовать голову звукооператору. Повязка получилась красивой. Звуковик надел поверх повязки наушники и стал похож на партизанского радиста из фильма про войну.
Паша заглянул в режиссерскую комнату к Кускусеву. К счастью, в это время уже подошла настоящий врач и, к большому Пашиному удовольствию, сказала все то же самое. Кускусев, отдавши свою руку врачу, скучал.
– Где ты так хорошо научился бинтовать?
– В школе, хотел в медицинский поступать. Только оказалось, там химию сдавать надо, вот и попал в журналисты.
– Без химии в медицине нельзя, – вставила врач.
– Парамон, а у тебя иностранный язык какой?
– Испанский.
– Ты прямо то, что нужно. Знаешь новый проект «Остаться живым»?
– Слышал краем уха.
– Там бросают людей на необитаемый остров. Кого жалко, того собрание отпускает отдыхать в пятизвездочную гостиницу. Остальные голодают, мучаются, борются за жизнь. Новый стиль – реалити-шоу. Так вот, отправляют их в Южную Америку, в тропики. Там нужны люди, такие, что не теряются в любых ситуациях, вроде тебя. Лучше знать испанский, с местными аборигенами объясняться. Словом, они ищут журналиста, такого как ты.
– А когда?
– Прямо сейчас иди на восьмой этаж, в 811 комнату, спросишь Лену.
Пока в съемках был перерыв, Паша поднялся на лифте на восьмой этаж и нашел Лену.
– Я от Кускусева.
– Чудесно, вот подпишите контракт и давайте свои паспортные данные. Надеюсь, заграничный паспорт есть?
– Есть, только не с собой.
Лена нажала на мышку и из принтера полезли листы бумаги. Контракт был страниц на пятьдесят.
– Ознакомьтесь, пожалуйста.
Если бы Паша был юристом и что-то понимал в контрактах, читать имело бы смысл. А так он пролистал эту кучу бумаги, из которой понял, что компания может все, а он ничего не может, особенно выдавать служебную информацию. Штрафы Пашу впечатлили – десять тысяч долларов, пятнадцать тысяч. Но он решил ехать не за заработком и даже не за интересной работой. Ему нужно было найти Ренату с ее уникальными мозгами, пока они все там, в тропиках, не выветрились.
Паша подписал оба экземпляра договора, один из них взял себе, и, попрощавшись с Леной, пошел смотреть продолжение интерактивного шоу Кускусева.
Пока в жизни Парамона совершался очередной поворот, в студии «То ли еще будет» ничего не происходило. Участники шоу ждали, когда начнется съемка, и нервничали. Известный бизнесмен ходил по студии туда-сюда. Члены группы «Дай-дай», которых все звали дайдайцами, курили втихаря от своего художественного руководителя, Алибабы Карабасова, который устроил бы им выволочку за то, что портят голоса. Расположились они за трибуной важных гостей. На ней, в самом верхнем третьем ряду, сидел известный теоретик моды Василий Суворов. Он разгонял скуку тем, что качался на стуле. Задумчиво раскачиваясь на задних ножках, Василий творил еще неведомые нам шедевры моды. Вдруг мода зашла слишком далеко назад, и элегантный стратег одежды полетел вверх ногами за трибуну. Публика ахнула и замерла. В том, что он сломает шею, никто не сомневался. Бросился за трибуну и Паша. Но курившие дайдайцы легко поймали однофамильца русского полководца, как цирковые гимнасты ловят своего партнера, который делает сальто назад. Моде больше ничто не угрожало, а вот один из певцов зацепил бебик, пока ловил Суворова. Бебик ударил дайдайца по голове, лампа в нем разбилась. Певца шарахнуло током. В студии запахло горелым мясом. Певцы повели своего коллегу к доктору.
Зато Василий Суворов, как всегда фантастически элегантный, вышел под аплодисменты публики. Девочка-администратор поставила ему стул в первом, самом нижнем ряду, чтобы он не смог повторить полет. Суворов изыскано поклонился зрителям и произнес, прежде чем снова сесть на стул:
– Чего только ни сделает настоящий артист, чтобы попасть с третьего ряда на первый!
Паша зашел в режиссерскую, где врач оказывала помощь певцу группы «Дай-дай».
– Спасибо вам за протекцию в «Остаться живым», – поблагодарил Кускусева Паша. – К сожалению, теперь мне надо бежать домой, собираться на необитаемые острова. – Паша показал толстенный контракт. – До свидания.
– Ну, удачи тебе!
– И вам тоже она нужна.
Выходя из студии «То ли еще будет», Паша не мог понять только одного: откуда у Кускусева, которого вроде бы не любит и затирает телевизионное начальство, такие связи. За пять минут он устроил человека с улицы в новый суперпроект. Странно, и это надо взять на заметку.
Накануне Восьмого марта Паша бегал по магазинам и рынкам Москвы не только для того, чтобы покупать женщинам цветы и конфеты. В конце зимы – начале весны в Москве невозможно купить все то, что требовалось Паше: плавки, шорты, легкие майки и футболки, сандалии и кроссовки. Все это, оказывается, исчезает из московских магазинов и рынков до начала лета. Старый товар за зиму распродается, а нового пока не подвозят. До отлета оставалось меньше недели, нужно было еще
