разобраться с газетой, откуда он не только не уволился, но там даже еще никто и не знал о его переходе на телевидение, и договориться с Гозновым, чтобы он отпустил для заработка и обмена опытом, пока у Тормошилова вынужденный простой.
Там, где нет весны
В столицу маленькой банановой страны Санта-Лючию из Москвы рейсов нет. Да и вообще наши самолеты туда не летают – незачем. «Аэрофлот» довозит вас до Парижа, а там уже есть рейсы во все страны мира. Правда, и из Парижа в Санта-Лючию рейс только раз в неделю, поэтому на него в «Шереметьево» собрались все телевизионные работники. Знакомое Паше лицо было только одно – ведущего будущего шоу Виктора Еременко. Девушка Лена из дирекции, та самая, что давала Паше подписать контракт, раздала всем паспорта и билеты. Побегала еще немного вокруг всех улетающих, убедилась, что все в порядке, и побежала на работу, а толпа двинулась к стойке вылета. С Еременко очередь шла быстро и весело. Таможенники и пограничники его узнавали, улыбались и не задерживали. В самолете так же обходительно встречали милые русские стюардессы. Напитки были хорошие, обед вкусный, обслуживание великолепное. Не успели расслабиться, как из-за туч показался Париж. Потом, правда, еще полчаса рулили по аэродромным дорожкам «Шарля де Голля», но сначала это никого не насторожило.
В самолете царило приподнятое настроение. Витя Еременко, известный шутник и балагур, вспомнил старый анекдот советских времен: «Старый еврей уезжает из Советского Союза в Америку, живет там недолго и возвращается, потом приходит и опять пишет заявление на выезд. „Вы уж решите, где вам лучше жить, а не мучайте меня оформлением бумаг“, – говорит ему советский чиновник из ОВИРа. „Там плохо и здесь плохо, – отвечает тот. – Зато какая пересадка в Париже!“»
Иллюзии терять почти так же тяжело, как близких людей. Пересадка была ужасной. Все время группу посылали из одного коридора в другой. Лестницы, туннели, переходы и эскалаторы – вот и все, что они увидели в Париже. В багажном отсеке на смешанном англо-франко-русском языке путешественникам объяснили, что о багаже заботиться не надо, багаж обрабатывается автоматически. Потом все снова спускались и поднимались, ехали на автобусе и шли по переходам. При каждой попытке выйти на свободу в город вежливые, но железные охранники разворачивали обратно. Аэропорт поражал своими размерами: наше «Шереметьево» сравнивать с ним было просто смешно, все равно что игрушечный автомобиль с настоящим. Паша почувствовал себя мухой в тарелке супа, которую аккуратно подталкивают обратно в суп, если она пытается вылезти.
В конце концов все очутились в маленьком накопителе, где не было ничего, кроме нескольких кресел на пару сотен пассажиров огромного «боинга». Простояв полчаса в ожидании рейса, Витя Еременко повторил концовку анекдота:
– Зато какая пересадка в Париже!
Всем стало смешно.
После объявления посадки горбатый «боинг» быстро наполнился людьми. Внутри он больше напоминал не самолет, а туннель. Двенадцать часов монотонного полета запомнились как сплошной кошмар. Стюардессы разбросали скудный завтрак и куда-то ушли, никому до пассажиров не было дела. Паша печально думал, что это уже второе разочарование за день. В «Аэрофлоте» обслуживание лучше, чем в «Эр Франс»! Паша достал фляжку коньяка и отхлебнул. Думал, хоть коньяк поможет заснуть. Не помог. В самолете постоянно кто-то вставал, ходил, шумел, и заснуть было невозможно.
Но все на свете когда-нибудь кончается. Вот уже в окно, кроме океана, стали видны острова, потом пальмы на островах и, наконец, здание аэропорта. Кругом зеленели пальмы и необыкновенно яркая трава.
– Скопире ла Америка. Ки примавера май, – сказал сидящий у иллюминатора итальянец, обращаясь к Паше.
– Да, открыли Америку, а весны тут и нет! – ответил Паша ему по-русски.
– Тутти, тутти, – подтвердил итальянец.
Пассажиры быстро освободили самолет и ступили на землю Южной Америки. Пройдя по закрытому трапу в аэропорт, Паша был оглушен влажной жаркой волной. Он почувствовал себя, как в предбаннике русской бани.
– Господи, они бы хоть в аэропорту кондиционер сделали!
Все стояли в маленьком зале багажа, судорожно вдыхая воздух, как рыбы на берегу. Проехали по транспортеру чемоданы французов и итальянцев. Разобрали свои вещи и работники российского телевидения. Не было лишь чемодана Виктора Еременко. Когда лента транспортера совсем опустела, Витя подошел к Парамону и сказал:
– Ну, начинай работать. Ты же у нас говоришь по-испански. Пусть ответят, где чемоданы.
Паша пошел разбираться. Витю попросили предъявить квиточек на багаж, потом толстая негритянка долго что-то искала в компьютере.
– Ваш багаж улетел в Рио-де-Жанейро, – изрекла она. Паша перевел.
– Да что они там все? – возмутился Еременко.
– Это в Париже автоматически перепутали. Теперь ждите рейса из Рио.
– А как я передачу буду вести без рубашек, маек, без штанов, в конце-то концов!
Встречавшая девушка-администратор стала успокаивать Витю:
– Купим что-нибудь здесь, а потом багаж вернут.
– Черта они вернут, а не багаж.
– Ну так купим тогда за счет непредвиденных расходов. Вот я вам всем для скорости заполнила бумажки, – обратилась девушка-администратор уже ко всей группе. – Это вместо визы. Визы здесь не нужны. Покупаете такую бумажку за десять баксов и заполняете.
Паша взял заполненную бумажку. В графе «Место проживания» стояло: Москва, ул. Ленина, д. 1.
– А почему Ленина?
– А они никого другого из русских не знают. Знают, Ленин был большой боец против богатых гринго. Очень уважают.
Вся делегация, живущая в одном доме на несуществующей улице Ленина в Москве, без проблем оказалась на территории банановой страны. Пока искали багаж, наступила полная темнота. Стояла невыносимо душная ночь. Оказывается, кондиционер в аэропорту работал в полную силу!
Все загрузились в автобус. Предстояло еще проехать по стране, чтобы добраться до места назначения. В кромешной темноте фары автобуса только чуть освещали дорогу впереди. По бокам были темные джунгли. Иногда мелькали поселки из хижин, покрытых пальмовыми листьями, с единственной лампочкой, горящей на улице. Часа два продолжалось это движение в темноту. Дорога то опускалась, то поднималась. Наконец остановились. «Не туда заехали», – сказал водитель по-испански. К счастью, его никто, кроме Паши, не понял. Девушка-администратор вышла с фонариком на дорогу. Искать дорогу в джунглях ночью с фонариком – это может только русская женщина. Она бодро вскочила в автобус и велела развернуться к пропущенному перекрестку.
Паша и не надеялся, что до утра удастся найти дорогу, но, как ни странно, минут через пятнадцать показались ворота, и автобус въехал на огороженную территорию, отведенную съемочной группе. Как назвать это место: курорт, санаторий, отель? За оградой располагались небольшие домики с номерами, центральная столовая, другие здания, выход на океанский пляж... Скорее, это был дом отдыха в русском смысле слова.
Сонный дежурный взял у Паши паспорт, заставил кое-где расписаться. Взамен он дал ключ от номера.
– Завтрак здесь начиная с восьми утра, – сказал заспанный администратор.
Паша побрел по тропинке, нашел свой домик; бросил в угол чемодан. Было все так же невыносимо душно. Кондиционер в комнате отсутствовал, под потолком висел вентилятор, как в старых мексиканских фильмах. Спать не хотелось. Он позвонил домой жене. В Москве было десять утра.
– Ты был в дороге двадцать пять часов, – сказала она.
Паша разделся догола, принял холодный душ, но заснуть не смог. Привычка быть на ногах после десяти оказалась сильнее. Паша ворочался, накрывался простыней, после чего, весь мокрый, раскрывался опять, но сон не шел. Заснуть удалось только к утру, когда стало чуть прохладней. Ровно в восемь в дверь постучали. На пороге стоял Витя Еременко, все в той же одежде и сильно небритый.
