голосом. Как будто то, что я очнулась, чем-то ей мешало. Не сильно, впрочем, а так, слегка.
Из меня наружу рвалось одновременно столько вопросов, которые надо было задать все сразу, что они просто застряли у меня в горле всем этим неразборчивым комом, и я никак не могла его пропихнуть. И озвучить мне удавалось только какое-то мычание.
— Видишь вот, что ты натворила, — все так же буднично продолжала говорить наставница. — Так я и знала, с самого начала, что добром это все не кончится. Нельзя тебе было, нельзя на такие высоты лезть. Что вот теперь получилось? Такого человека! Так подставить! А я тебе говорила, не лезь, сидела бы себе тихонько, все бы, глядишь, и обошлось как-нибудь. А ты! Нет, что ни говори, дурная порода, она всяко дает себя знать. Вон, — она кивнула в сторону корзинки. — Чего уж яснее. А главное — позор, позор-то какой! Такое пятно! И в такое время! Хорошо хоть, мы тебя спрятать сообразили. Так, тишком-то, может, все еще и обойдется. Сделаем сейчас все, как надо, никто и не узнает. Но лучше б ты с самого начала меня слушала.
— А что, с этим можно что-нибудь сделать? — вырвался наконец из меня нужный вопрос. — Это ведь не окончательно, да?
Я-то, конечно, имела в виду возвращение моей куда-то подевавшейся магии. Для меня в ту минуту просто не было ничего важнее, и я совсем не сразу смогла осознать, что наставницыны слова, прозвучавшие мне в ответ, относились совсем к другому.
— Да уж сделаем! — закивала она головой и поджала губы, как делала всегда, когда бывала чем- нибудь недовольна. — Сделаем, куда уж деваться. Надо же человека спасать! Это все ох как непросто, и сил берет много, да и памятка потом остается, но тут… Деваться некуда, раз уж такой случай. Сделаем. Вот прямо сейчас и начнем. Тут уж, тяни не тяни, ответ один. Грех, как ни говори, а ведь надо.
С этими словами она подошла к корзине, где спал мой мальчик, нагнулась над ней и вынула оттуда завернутого в одеяльце малыша.
— Подождите! — Я не понимала, зачем она это делает, но мне в любом случае казалось, что спящего ребенка беспокоить не надо. Если уж без него никак, то я тогда лучше подождала бы. — Оставьте его. Положите. Пусть поспит. Я могу и после…
— Да ты-то тут при чем? — недоуменно обернулась она в мою сторону. — Тебя-то кто спрашивает, никчемуха? Ты уж все, отчирикала свое, сиди теперь. Куда лезешь-то? Я бы на твоем месте радовалась, что вообще осталась, ведь тоже могли бы… На тебя и сил теперь немного надо, и ответа за тебя почти нет.
— Как это? — хрипло спросила я. Я все еще не понимала, о чем она, но мне это уже очень не нравилось. — Как это — осталась? А он? Куда вы несете моего ребенка?
— Куда-куда, — проворчала она, направляясь вместе с моим малышом в сторону двери. — Куда надо. Экзорцировать будем, вот куда.
Я, позабыв про боль и слабость, рванулась что было сил в ее сторону, но она только засмеялась, взмахнула легонько рукой — и невидимая силовая волна оттолкнула меня, впечатав обратно в постель. То ли удар был силен, то ли я очень слаба, но на секунду я снова потеряла сознание, и этого было достаточно, чтобы наставница успела скрыться за дверью, унося с собой моего малыша.
Первой и единственной моей мыслью по приходе в себя было — бежать за ней, догнать, спасти моего ребенка! Немедленно, ни секунды терять нельзя! Как именно я, лишенная магии и еле шевелящаяся от слабости, собиралась все это делать, я не думала. Потом. Сейчас главное — успеть, догнать ее, пока она… Пока они все… Пока не случилось самое страшное.
Потом меня молнией пронзила мысль — надо скорей найти Гуру! Он может все, уж он-то сумеет обуздать эту обезумевшую старуху, это ведь и его ребенок, он спасет нашего мальчика, если я… Раньше я умела мгновенно открывать наш с ним телепатический канал, но теперь… Хотя… мобильные телефоны никто ведь не отменял…
Я схватила лежащий на прикроватной тумбочке телефон, нажала кнопку с единицей, под которой у меня был записан его номер… Абонент временно недоступен… Черт! Значит, надо все-таки скорее самой. Как-нибудь задержать их, помешать, а уж потом, когда он снова появится в эфире…
Отбросив в сторону одеяло, я резко поднялась и села на кровати, спустив ноги вниз. Это мне удалось, но расплата наступила мгновенно. Спину свело от боли, на секунду мне показалось, что у меня никогда больше не получится ничего, даже вдохнуть воздуха. Замерев, я посидела несколько секунд, пока меня немного не отпустило. Отдышавшись, я перешла к дальнейшим действиям. Теперь нужно было как-то встать.
Если я ухвачусь рукой за стул, мне ведь будет легче подняться? Дотянуться бы еще до него. Я попыталась, но рука только цапнула воздух, а движение немедленно отозвалось уколом боли где-то в спине и ниже. Ладно. Черт с ним, со стулом, я как-нибудь сама. Если, скажем, одной рукой прижать спину, а другой оттолкнуться от кровати…
Корячась, как краб, я все-таки умудрилась подняться на ноги. Темп у меня, прямо скажем, получался крайне небыстрым. Этак и вовсе могу не успеть. Мне бы сейчас каплю магии, ну хоть немножечко, чтобы только боль унялась… Как я жила раньше, обладая таким прекрасным, таким всеобъемлющим даром, и совсем не ценила его. Нет, ценила, конечно, но явно недостаточно, явно… Но ничего. Я справлюсь и так, а потом, когда Гуру наконец появится, он поможет мне, и тогда…
В какой-то момент, поглядев вниз, я с изумлением заметила, что моя рубашка, которую я как-то автоматически считала белой, на самом деле имела понизу яркий красный орнамент… И только в следующую минуту я осознала, что этот орнамент, состоящий из беспорядочных крупных пятен, был нарисован, можно сказать, моей собственной кровью… Так вот от чего там, в районе ног, было так холодно и мокро… А я думала, это оттого, что я по полу босиком…
Выбравшись в коридор, я, держась руками за стены, кое-как добралась до лестницы. Куда теперь? Вверх или вниз? Моя спальня, помнится, была на втором этаже, выше был еще третий и чердак с мансардой. Внизу — холл, кухня, столовая, и еще ниже подвал с погребами… Куда они могли понести моего мальчика? Где они чинят свою мерзкую оргию?
Вопрос, впрочем, решался проще, чем мне казалось. Вниз я могла еще хоть как-то идти, а наверх мне пришлось бы взбираться ползком. Учитывая, что время было дорого… Вариант, что я буду делать, если все-таки ошибусь с направлением, я отбросила за неактуальностью. Не ошибусь. Так просто не может быть.
Ступенька, еще ступенька… Первый этаж… Нет, мне надо ниже, совсем туда, в подвал. Почему я была так уверена, непонятно. Возможно, меня, как гончую собаку по следу, вел тот самый материнский инстинкт…
Подвальная лестница, в отличие от остальных, деревянных, была выложена тяжелым серым камнем. Скользкий, зараза, а уж холодный какой… Босые ноги онемели окончательно, но, может, так было даже и лучше, потому что боль, кажется, чувствовалась теперь немного меньше. Возможно, впрочем, я просто к ней привыкла. Но, кажется, я и правда могла передвигаться чуть быстрее.
Вот и подвал. Темный, с низким, чуть выше моей головы, потолком, сводчатый коридор. По правую руку — двери, двери. Кой черт им тут столько кладовых. Синяя борода какая-то просто. Вдруг за одной из дверей мне послышался слабый писк.
Я прижалась к ней ухом. Точно. Писк и какие-то приглушенные голоса. Я их нашла. Теперь вот только войти сюда, и… Не знаю, что будет, но главное, я успела. Сейчас вот позвоню еще разок — на всякий случай — Гуру…
Тут я обнаружила, что благополучно оставила телефон в спальне. Что ж. Следовало ожидать. Придется самой. Вот только бы удалось открыть дверь, она тяжеленная, из цельного старинного дерева, а если еще заперта…
Я навалилась на нее всем телом… Дверь, несмотря на свою массивность, неожиданно легко подалась — да здравствуют слуги, старательно смазывающие петли, — и я, не ожидавшая столь легкой победы, едва не упала в открывшееся передо мной помещение.
Это было нечто вроде погреба, где хранились вина или продукты. Вдоль серых стен тянулись ряды деревянных полок, посреди стоял здоровенный деревянный же стол, а на нем… На нем, среди кучи одеялец и пеленок, лежал мой мальчик, живой и здоровый. Я ясно видела его голые ножки — он раскрылся, ему
