Пловец закончил есть, после чего превратил свою золотую тарелку в порошок, который и смахнул рукавом на пол. Камушек аж поперхнулся от изумления, мысленно обещая себе, что больше ничего, абсолютно ничего в этом доме его уже не удивит.
«Удивлен? — небрежно спросил маг. — Не люблю я посуду мыть, а служанка опять сбежала. Я могу получить все, что захочу, в этом заключается мой талант. Золото, серебро, драгоценные камни… а клиенты еще и платят, да немало. Ты не представляешь, сколько вельмож привозят ко мне своих уродливых дочерей, чтобы я поправил им нос, удалил косоглазие или выпрямил спину. Тебе нравится что-то из этих вещей? Можешь взять, что хочешь».
«Не за тем я сюда пришел. И вообще, хотелось бы, чтоб ты перестал обращаться со мной так снисходительно только потому, что я моложе», — отказался мальчик.
Пловец лукаво зажмурил глаза. Когда он отдохнул, то оказался насмешником, и Камушек чувствовал, что наверняка полюбил бы его, но сейчас все вокруг заслоняло то огромное жизненно важное дело, которое его сюда и привело.
«Я родился глухим. Не могу научиться делать иллюзии звуков. Можешь что-то с этим сделать?»
«А деньги у тебя есть?»
«Только что ты утверждал, что деньги тебя не интересуют. А, кроме того, с каких это пор маги платят магам?» — вполне разумно возразил паренек.
У Пловца задрожали кончики губ. Оба они чувствовали, как между ними протягивается тоненькая ниточка взаимопонимания. Вдруг Камушек осознал, что Творитель еще молод, ему и тридцати еще нет. Мог бы быть его старшим братом.
«А стоит ли на тебя переводить энергию? Жабу каждый может сделать».
Камушек сосредоточился. Перед Творителем появился апельсин. У него была правильная форма, цвет, запах, фактура и тяжесть. Пловец проверил все это, кивнул головой, но выражение лица у него было все еще снисходительное. Ткач иллюзий велел апельсину подняться в воздух и снял с него шкурку, которая опустилась на пол тоненькой спиралью. Плод распался на дольки. Творитель вложил одну в рот и тут же страшно скривился и быстро выплюнул на ладонь… камушек. Обычный гладкий камушек, который можно найти на дне каждой речки. В следующее мгновение камушек превратился в отлитый из олова знак, спрашивавший: «Удивлен?»
Творитель расхохотался и долго не мог успокоиться. В глазах его стояли слезы.
— Демон… — прошептал он наконец. — Дитё родом из пекла.
«Ты выиграл. Я тебя обследую и, если с этим что-то можно сделать, попробую, даже если это меня прикончит. Обещаю».
Он снова фыркнул от смеха, видя, как унылое и напряженное лицо его молодого гостя осветилось выражением облегчения и благодарности.
«Только не думай, что будет просто. Тебя ждет тяжелая работа».
Через два часа Камушек пришел к печальному выводу, что предпочел бы, кажется, жестокий экзамен в Круге, чем то, чему безжалостно подверг его Творитель. Пловец велел ему творить иллюзии. Началось с простых, но постепенно они становились все сложнее. Надо было создавать различные предметы, растения и животных. Маг тщательно проверял их свойства. Строго приказывал мальчику поддерживать сразу с полтора десятка полных иллюзий. Оживлять все сразу и по ходу прибавлять новые. Камушек должен был творить идеально симметричных близнецов, мнимые сечения, искусственные источники света и фальшивые светотени. Творитель ел иллюзорные фрукты, беспощадно анализируя их вкус. А одновременно требовал, чтобы Камушек занялся четырьмя пауками, сплетавшими ненастоящие паутины, каждая с иным узором. Камушек должен был создавать иллюзии у себя за спиной, глядя в зеркало и с закрытыми глазами… и даже тогда, когда Пловец как бы назло ослеплял его светом, отраженным в зеркальце.
Почти все время Творитель держал ладонь на голове Камушка, а выражение его лица постепенно становилось все серьезнее.
Камушек покорно терпел все пытки, но под конец у него пошла носом кровь, и он взбунтовался. Головная боль — это еще пустяк. У него создалось такое впечатление, будто его голова удалилась в Далекие края, а вместо нее он носит на плечах раскаленный до белизны камень. Он со стоном осел на скамью, уронив голову на стол.
Маг заботливо приложил ему к носу мокрое полотенце, а потом сжал ладонями его виски. Вскоре боль стала отступать.
«Ну мы неплохо начали», — сообщил Творитель.
«Начали?.. О Матерь Мира!! И для чего это все?»
«Я хотел узнать потолок твоих возможностей. Должен признать, он очень высок. Я уже почти уверен, что именно поэтому ты и не слышишь».
«Какое отношение талант имеет к тому, слышу я или нет?»
«Кто был величайшим Ткачом иллюзий?» — спросил Творитель как будто без связи с предыдущим разговором.
«Белый Рог с Холмов Иллюзии, кто ж этого не знает».
«Белый Рог родился с парализованными ногами, о чем уже мало кто помнит. Легенда неохотно омрачает память о герое его увечьем. А за великие таланты платится большая цена. Не исключено, что и ты тоже платишь за свою магию».
Творитель исподлобья поглядывал на своего гостя, изображая безразличие, хотя сам с трудом сдерживал дрожь в руках. Понимает ли этот ребенок, какое могущество ему дано, хоть его талант и неполный? Сидит сейчас задумавшись, лицо спрятал в скомканном полотенце. Как будто спокоен, но можно представить, какие мысли носятся по извилистым стежкам под этими взлохмаченными кудрями. Взвешивает что-то… рассчитывает…
«Ты думаешь, мой талант может быть сравним со способностями Белого Рога?»
Надпись проявлялась медленно, как будто писавший преодолевал робость.
На сей раз Творитель надолго задумался. Сплетал пальцы на затылке и привычным жестом потирал подбородок. Наконец он ответил:
«Такой же или даже больше».
Видно было, как парень застыл от неожиданности. Больше? Как это — больше? Ведь Белый Рог был легендой. В хрониках Круга подробно описана вся история, как Белый Рог еще юношей в течение трех дней беспрерывно удерживал иллюзию укрепленной крепости, которую осаждали, не рискуя нападать, обманутые миражом солдаты с Севера, а тем временем подошли войска тогдашнего короля Ленгорхии и разбили врага в пух и прах. Даже Холмы Иллюзии носили именно это название потому, что как раз там и родился Белый Рог. Как можно иметь больший талант, чем тот, которым обладал самый выдающийся Ткач иллюзий всех времен?
Потрясение длилось совсем недолго. Камушек осторожно шмыгнул носом и последний раз вытер его концом полотенца. Кровь уже перестала капать.
«А даже если так оно и есть, что мне с того? Если я не научусь создавать звук, то вся цена всему моему великому таланту — пыль на ветру. У меня только половина таланта! А я — половинка мага! И мне, наверное, положена только половина шарфа!!»
Отброшенное в ярости полотенце со шлепком ткнулось в стену, а парень уже снова сидел спокойно, с неподвижным лицом — на вид тихий и холоднокровный, как рыба. Творитель вздохнул, пожав плечами.
«Я посмотрю, что можно сделать. Если это дегенерация нервов, то попробую найти другую дорогу для прохождения импульса».
Маг принес наполненный водой стаканчик, целый набор стеклянных бутылочек и кувшинчик с медом. Критическим взглядом измерил щуплую фигуру Камушка.
«Сколько ты весишь?»
«Не знаю. Кажется, около двадцати пяти чекелей».
Творитель отмерял по две-три капельки каждой микстуры и растворял их в воде с помощью покрытых воском палочек. Под конец добавил меду.
«Вкус отвратительный. Но ты должен выпить».
