внесли слишком большой оживляж в жизнь этого занюханного отеля-пантеона. Если кто-нибудь сунется, придется врезать кроше левой согнутой и подкрепить хуком справа — это мой излюбленный прием... Так оно и случилось. Постучавший в дверь официант сразу — с копыт, рта открыть не успел.
Зареванная и почему-то очень возбужденная Мэри сказала, что когда я такой, я ей нравлюсь.
Истинный мужчина — только тот, кто в состоянии положить на лопатки другого мужчину, согласен. Но эта сука начинает раздеваться... Я говорю: не надо, Мэри, отвяжись, лучше ударь меня, закричи... Не выводи меня из терпения! Ах, так, ты не хочешь?! Вы знаете, чем такие сцены кончаются, у вас наверняка тоже есть кое-какой опыт на сей счет... Пришлось-таки добрую Мэри отколошматить. Хорошая взбучка — единственный способ привести ее в равновесие, помочь восстановить нарушенные мыслительные и эросенсибильные связи.
На следующий день, поздно утром, меня разбудило завывание сотен автомобильных гудков. Черт их знает, что там происходит... Мэри, покрытая одними синяками, спит.
Два здоровых фонаря красуются и на физиономии официанта, который принес мне завтрак. Я спросил, откуда они у него; он уверяет, что это я ему поставил накануне вечером, когда он позволил себе прийти с сообщением, что начались выборы главы государства.
Постой, постой, вчера вечером? Не иначе как этот мерзавец меня разыгрывает. Впрочем, похоже, что он не врет: я слышу звон колоколов, возвещающий об избрании президента. Хорошо еще, что они там без меня не реставрировали монархию... Ничего себе прокол, дорогой Джо, ничего себе накладочка... И все из- за этой гадюки Мэри! Как видите, откровенность моя, дорогие мои обманутые читатели, граничит с мазохизмом.
А я-то рассчитывал проинтервьюировать несколько избирателей, выявить настроение масс:
«Ты доволен новым президентом?»
«Конечно, сударь».
«Ты за него голосовал?»
«Нет, сударь, я был на работе».
Выборы были назначены на вечер, чтобы, за редкими вынужденными исключениями, проголосовать могли все работающие. С другой стороны, введено твердое правило: воскресный отдых — святая святых, и никакие обязанности, вменяемые грязной политикой, не должны его омрачать; использовать его рекомендуется исключительно для поездок за город и восстановления работоспособности. Выборы были проведены экспромтом, по вполне понятным соображениям, продиктованным заботой об общественном порядке. Эта ставка на охрану демократии в ходе развернувшихся в правительстве широких прений взяла верх над другими, откровенно реакционными установками; сторонники так называемого «меритократического тезиса» хотели ограничить право голоса образовательным цензом — позволить голосовать лишь людям с законченным средним образованием; сторонники «экономикратического тезиса» предлагали дать право голоса только лицам, чей облагаемый налогами доход превышает пять миллионов лир.
Эти запросто сообщенные мне официантом сведения опровергают измышления подрывной пропаганды, пытающейся изобразить установившийся в результате революции режим как автократический и узкопартийный. Придерживаясь метода прений и культурного столкновения идей, в обстановке политической стабильности и порядка буржуазная революция смело и энергично идет вперед.
Автомобильные гудки отмечают еще два обстоятельства, имеющих большое значение для народа: с сегодняшнего дня наполовину снижена цена на отечественную малолитражку; отныне автомобиль будет считаться общественным транспортом, поэтому его можно будет приобретать в рассрочку на весьма выгодных условиях. Кроме того, минимальный возраст для получения водительских прав снижен до двенадцати лет, что будет в большой мере содействовать самостоятельности учащихся средних школ. Предусмотрено также резкое падение индекса несчастных случаев: поскольку автомобили теперь двигаться не будут, то садиться в них (памятуя об интересах нефтяных компаний) можно будет только для того, чтобы включить мотор.
Уже из этих немногих примеров вытекает, что экономика явно идет в гору; рабочие, например, угомонились и дают возможность предпринимателям спокойно трудиться во имя высших интересов отечества. Крупные достижения новой центрально-южной республики, рожденной буржуазной революцией, неизбежно послужат путеводной звездой для беспокойных северных областей, убедят их пойти по тому же пути упорядоченного прогресса.
На площади Венеции море людей, море безбрежное, грязное и дурно пахнущее. (У каждой революции свой запах, эта же воняет — не продохнуть.) Больше всех волнуются оптовые торговцы, владельцы магазинов, сфера обслуживания, крупные и мелкие предприниматели, государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, лица свободных профессий, кадровые военные и военнослужащие, вышедшие в запас, люди, живущие случайными заработками, — словом, под реющими над толпой беспартийными знаменами ликует, если не считать женщин, почти весь Рим.
Вот выходит на балкон президент. Это он! Куда же запропастилась Мэри с фотоаппаратом? Здесь, когда раздаются взрывы, никогда не знаешь, что это — хлопушки или бомбы. Но факт остается фактом, ребята, что вдруг голова президента — фьють! — и покатилась бейсбольным мячом к Капитолию.
Цельтесь в двубортный
Вот ведь сукины дети: буржуазный строй им поперек горла — посмели нанести удар на самом высшем уровне! Я своими глазами видел, как они с холодным расчетом напрочь снесли голову высшему руководителю страны, обезглавили символ единства и национальной гармонии, олицетворение революционных, демократических устремлений!
Наступит ли когда-нибудь конец этой трагической, неуклонно ползущей вверх кривой насилия, кровопролития и преступности? Неужто
Однако надо признать: здесь тоже постепенно внедряется наш способ делать политику. На нас равняются, ребята! С технической точки зрения операция проведена безукоризненно. Автор заслуживает всяческих похвал. Однако кто он, так и неизвестно: убийца не только не арестован, но даже не опознан.
Силы подавления соблюдают спокойствие, твердость и сдержанность. Вот что сказал мне один из тех, кто ведет расследование (он пожелал сохранить инкогнито):
— Расследование преступления, видимо, будет длительным и сложным, однако акт возмездия мы предполагаем совершить сегодня же.
— То есть как, черт возьми?!
— А так: расстреляем определенное количество политических заключенных, пропорционально численности каждой из групп, составляющих красную левую.
— Но...
— Их объективное соучастие неоспоримо.
— Значит, вы считаете, что напали на след?
— След может быть только красным.
— Предполагается контрреволюционный заговор?
— Вы ведь иностранец, дорогой друг! От какой вы газеты?
