Когда лакей ввел Луи в гостиную, маршал вопросительно взглянул на него, и в глазах его промелькнула тревожная искорка.
Взмахнув рукой, Бассомпьер отослал сапожника и лакея.
— Ждите, — произнес он им вслед, — я скоро освобожусь.
Оставшись наедине с посетителем, он промолвил:
— Господин Фронсак, мне известна ваша контора, но, полагаю, лично с вами я незнаком… Видимо, вы хотите поговорить со мной о моей библиотеке… но я продал ее, и, признаюсь, даже не знаю…
Луи поклонился, приветствуя маршала и одновременно давая понять, что согласен с его словами.
— Я все же надеюсь, сударь, что вы помните, что продали вашу библиотеку герцогу Вандомскому, который, насколько мне известно, не заплатил вам за нее…
Бассомпьер весь напрягся, стараясь придать лицу безмятежное выражение: вопрос о деньгах всегда вызывал в нем неприятные чувства. Тяжело вздохнув, он сказал:
— Это верно лишь отчасти. С тех пор я не раз требовал от него внести всю сумму… Узнав о моем освобождении и о воз вращении мне королевских милостей, сын его посчитал за лучшее прислать мне чек на двадцать пять тысяч ливров. Таким образом, Вандом уплатил мне в общей сложности пятьдесят тысяч ливров. Следовательно, дело закрыто… по крайней мере, для меня.
— Но это не соответствует действительности, — с поклоном возразил Луи.
Про чек на двадцать пять тысяч ливров он знал уже накануне.
Старый маршал удивленно поднял брови. Чего хочет от него этот судейский? — с раздражением подумал он.
— Это не соответствует действительности, — церемонно повторил Луи. — Посредником при продаже выступал некий книготорговец по имени Бельвиль. Вспомните: вы обещали ему за это десять тысяч ливров. При совершенно ужасных обстоятельствах Вандом приказал убить его. У Бельвиля осталась дочь, сирота без гроша в кармане. Я пришел от ее имени, так как контора моего отца представляет ее интересы.
Не моргнув глазом Бассомпьер слушал речь нотариуса. Когда Луи умолк, маршал, окинув его цепким взором, направился к окну, остановился и начал нервно барабанить по подоконнику.
Наконец маршал прервал затянувшуюся паузу:
— Черт побери! Как неприятно! Я, разумеется, знал Бельвиля и его дочь, но не знал, что с ними случилось. Признаюсь, я полагал, что если он появится, я заплачу ему. Я только не думал, что придется сделать это так быстро…
Повернувшись спиной к шевалье де Мерси, он умолк, глядя на оживленную толпу, заполнявшую Королевскую площадь. После продолжительного молчания он вновь повернулся к молодому человеку:
— Однако это дело чести. Могу я передать вам искомую сумму, дабы вы уладили это дело… без скандала?
— Я как раз намеревался просить вас об этом.
Бассомпьер направился к маленькому столу, открыл ящик, достал из него деревянную шкатулку и молча отсчитал пятьсот золотых луидоров.
Напомним, что в 1642 году золотой луидор стоил двадцать ливров и весил семь граммов, а за серебряный экю давали три ливра, и весила монета двадцать семь граммов. Соотношение между ливром и остальными монетами определял король, а потому оно время от времени менялось.
— Прошу вас, дайте мне расписку. Вон там есть чернильница, — небрежно протянув Луи бумагу и перо, произнес маршал.
Пока Луи писал, маршал пустился в объяснения, странным образом напоминавшие оправдания:
— Я держал эти деньги, чтобы сегодня вечером сыграть в карты с приятелями. Что ж, ничего не поделаешь. Долги чести прежде всего, а карточные долги подождут…
Подписав документ, Луи достал свою печать, а Бассомпьер протянул ему воск и свечу.
Приложив к расписке конторскую печать, нотариус оставил бумагу на столе.
Взяв деньги, он сложил их в прочный кожаный мешок, захваченный с собой на всякий случай, и опустил мешок в карман плаща. От тяжести мешка тесемки плаща натянулись, и Луи пришлось придерживать карман.
Пятьсот золотых монет по семь граммов каждая — это почти четыре килограмма золота! А такой вес, согласитесь, тяжело носить в кармане!
— Господин маршал, — произнес Луи, откланиваясь, — я не надеялся уладить все так быстро. Остается еще один долг — долг господина де Вандома Марго Бельвиль. Но, боюсь, тот долг можно оплатить только кровью, и со своей стороны я приложу все усилия, чтобы он был списан.
— Если герцог убил ее отца, я понимаю ее желание отомстить. Но сомневаюсь, чтобы в данном случае Парламент стал добиваться торжества правосудия, — заявил Бассомпьер, с высокомерным видом разводя руками. — Даже контора Фронсака не сможет ничего предпринять против принца крови.
— А я и не надеялся на парламентское правосудие, господин маршал. Простите, я сразу не представился, но лучше позже, чем никогда: кавалер ордена Святого Людовика и сеньор де Мерси, — с поклоном произнес Луи. — Благодарю вас, сударь.
И, развернувшись, нотариус вышел, оставив маршала в замешательстве.
Сколько же изменений произошло пока я находился в тюрьме! — подумал он после ухода Луи. Нотариусы становятся титулованными особами! Странный, однако, мир, родился в мое отсутствие!
В маленьком дворике Луи ждала его лошадь. Судя по звону колоколов в соседних церквах, настал полдень.
В этот час все лавки Дворца правосудия закрываются, подумал он, так что лучше идти на улицу Дофин и отыскать там дочь Бельвиля.
Чтобы добраться до лавки книготорговца, Луи понадобилось более часа. Крошечная лавка находилась в тупике, расположенном в глубине улицы Дофин. Заметив, что дверь открыта, Луи вошел.
Марго только что вернулась из Дворца правосудия. В широкой бархатной юбке и плотно облегающем корсаже, получившем впоследствии название
Марго помогал высокий молодой человек, крепкий и широкоплечий, словно грузчик. Его белокурые — почти белые волосы сливались с плохо подстриженной густой растительностью на лице, а непропорционально большой нос с перебитой переносицей и широкие мозолистые ладони и волосатые руки напомнили Луи медведя.
По его мнению, молодой человек совершенно не подходил хрупкой Марго.
Заметив Фронсака, взгляд приятеля молодой женщины посуровел.
— Здравствуйте, Марго, — произнес Луи, не обращая внимания на человека-медведя. — Я обещал впредь не забывать вас.
— Господин Фронсак!
Увидев Луи на пороге своего скромного жилища, Марго от неожиданности выронила из рук книгу. — Могу я поговорить с вами наедине?
— Мишель Ардуэн — мой жених, — уверенным тоном ответила она, — и от него у меня секретов нет.
Решив, что девушке виднее, Луи достал из кармана кожаную сумку.
— Это вам от маршала де Бассомпьера. Здесь десять тысяч ливров золотыми луидорами. Сейчас я составлю расписку, вы подпишете ее, и я отнесу ее в контору — если вы, разумеется, решите взять эти деньги. Но если хотите, я могу их поместить к какому-нибудь банкиру.
Он протянул мешок. Марго взяла его, открыла, побледнела, медленно опустилась на единственный в лавке табурет и разрыдалась.
Растерявшийся Луи не знал, что делать. Наконец он обратился к Ардуэну, пытавшемуся успокоить невесту:
— Марго сказала, что вы плотник?
— Верно, я работаю в артели.
Выпрямившись, Ардуэн гордо скрестил на груди руки.
— Я мог бы предложить вам работу… сколько вы получаете?
— От двадцати до тридцати су в день, зависит от стройки, иначе говоря, от ста до ста пятидесяти ливров в год. Это не много… — Бросив взгляд на вытиравшую слезы Марго, он в растерянности добавил: — С таким заработком жениться не возможно. Сегодня один только хлеб стоит три су!
Переведя взгляд на мешок с деньгами, который Марго поставила на лавку, он с чувством воскликнул:
— Вы принесли ей целое состояние! Как нам вас благодарить?
— Это не подарок, эти деньги задолжали отцу Марго. Я могу предложить вам пятьсот ливров в год, вам и Марго, если вы согласитесь работать у меня. Но вам придется уехать из Парижа.
Марго вытерла слезы: слова Луи явно заинтересовали ее.
— Почему бы и нет, — неуверенно произнес Ардуэн, теребя бороду, — но что нужно делать?
— Король пожаловал мне звание кавалера ордена Святого Людовика и землю, но тамошний замок, точнее, большой каменный дом очень старый и почти развалился. Я хочу поручить вам руководить работами по восстановлению дома, вы наймете рабочих и станете следить за их работой. Еще мне хотелось бы доверить вам заботы по восстановлению урожайности земель. Поместье находится в Мерси, неподалеку от Шантийи.
Молодые люди переглянулись. Для них предложение Луи было неслыханной удачей.
— Когда надо дать ответ? — робко спросила Марго.
— Когда сможете. Сообщите ваш ответ в контору моего отца, что находится на улице Катр-Фис, там вам скажут, где меня найти. Приступать к работе можно немедленно.
— Не могли бы вы сейчас взять эти деньги с собой? — спросила Марго. — На время?
— Я вам это уже предложил.
Достав из мешка десяток луидоров, девушка вручила мешок Луи, и тот, отметив взятую сумму в расписке, составил окончательный документ и дал подписать его Марго.
— Я положу эти деньги в наш сундук. Вы придете, когда вам будет удобно, и заберете их, или, если пожелаете, я помещу их к какому-нибудь банкиру.
Опустив мешок в карман, Фронсак попрощался и с чистым сердцем вышел: свое обещание он исполнил.
