— Задержите во рту! Не смейте выплевывать! — приказал доктор. — Это драгоценное лекарство. Вот, пейте еще.
— Нет.
— Делайте, что вам говорят! Пейте!
По глоткам она все-таки выпила все. Жидкость имела жуткий цвет — желтой бронзы с зеленоватым оттенком. По консистенции питье было похоже на сироп.
— Ни вкуса, — сказала она, — ни запаха.
Доктор нахмурился, взял стаканчик и понюхал его.
Она увидела, как он дернул головой, будто получив пощечину, и поморщился. Когда он снова повернулся к ней, лицо его было бледным.
— Вы не чувствуете запаха?
— Нет, — ответила она.
— Боюсь, это симптом вашей болезни. Но беспокоиться нет причин. — Доктор убрал стаканчик и поднес к ее лицу белую миску. Серебряной ложечкой он зачерпнул какую-то кашицу и вложил ей в рот. Она зачем-то пожевала и проглотила.
— Нравится?
Ей удалось изобразить мимикой подобие чувства удовлетворения. Он продолжал кормить ее лекарством, пока миска не опустела.
— Вот и отлично. Это придаст вам сил. Мы поставим вас на ноги очень скоро, я в этом не сомневаюсь.
Довольный собой, доктор откинулся на спинку стула.
— Вы мне скажете, что это за лекарства?
Он заерзал на стуле.
— Конечно. Это лекарства моего собственного приготовления на основе рецептов из Книги даров. Для лечения вашего желудка и печени, которая тоже нездорова, я использовал свежую телячью желчь и чистейшую телячью мочу. Против Трясучки — мне очень жаль, но я вынужден официально поставить такой диагноз, — я выписал мозг, опять-таки телячий, поскольку это самый здоровый мозг. — Доктор подался вперед и произнес, понизив голос: — Хочу заметить, что сам Великий епископ настоял на том, чтобы вам был обеспечен лучший уход и, естественно, лучшие лекарства. — Он похлопал ее по руке своей вялой ладонью. — Отдыхайте, проповедник. Мы вас вылечим. Обязательно.
Глава 18
Барни Бернард сидел на жестком стуле. Он все никак не мог найти удобную позу и потому постоянно ерзал. Слева и справа от него стояли два верзилы. Он был в той самой комнате, куда никогда не хотел попасть, о которой люди говорили шепотом и радовались, что ни разу там не были.
Напротив него сидел Рори Магнус. Он требовал ответа.
— Только не говори мне, будто не знаешь, что случилось. Ты управляющий ночной смены. Объясни мне.
— Мистер Магнус, я… я не могу объяснить того, чего не видел.
— Тогда расскажи то, что видел.
Бернард снова попытался выстроить логическую цепочку из того немногого, что помнил. Он закрыл глаза и начал говорить.
— Это было после трех часов. Помню, ударил колокол. Все было как всегда. Картер и Ли были на своих подстанциях. Потом… — Лицо Бернарда сморщилось, пока он напрягал память. — Потом я услышал какие-то звуки за спиной и развернулся на стуле, чтобы…
— А остальные это слышали? Они обернулись?
Тяжелое молчание.
— Я не помню. Я не могу…
— Неважно. Давай дальше! Ты что-то услышал и обернулся.
— Да, это был звук открываемой двери, и, помню, я еще подумал: «Кто это может быть?» И тут они зашли в аппаратную. Как к себе домой. Не испуганные, не взволнованные, спокойные. Целеустремленные. Я… — Бернард не был уверен, следует ли рассказывать о том, что ему тогда пришло в голову. Ведь он подумал, что, возможно, они
— И твои сотрудники подтвердят это, не так ли, Бернард?
— Я не могу в этом поклясться, мистер Магнус. Я понятия не имею, помнят ли они еще что-то. Однако вплоть до этого момента они должны все отчетливо помнить. Я думаю, их показания совпадут с моими.
Магнус сделал несколько пометок нетвердой рукой и откинулся на спинку кресла. Он взъерошил пальцами свою рыжую шевелюру, потом потер лицо, как будто хотел стряхнуть страшную действительность. Ясно, что это не сработало. Он снова подался вперед.
— Бернард, прошлой ночью ты был ответственным за мою газовую станцию и подачу электричества в город. Ты хоть осознаешь масштаб урона, который был нанесен Эбирну во время твоего дежурства? Если понимаешь, то, кажется, не слишком волнуешься по этому поводу.
— Мистер Магнус, мне действительно очень жаль, что это произошло. Если честно, я просто ошеломлен. Но я инженер, а не солдат. В мои обязанности входит следить за тем, чтобы станция подавала электричество в течение ночи, а утром я сдаю вахту другому. Я не обучен приемам боя и не отвечаю за безопасность. Никто из моих сотрудников не имеет оружия. Никто прежде не угрожал газовой станции, поскольку от нее зависит вся жизнь в городе. Ни один человек даже предвидеть не мог, что такое случится. Поэтому меня никогда и не инструктировали, как вести себя в подобной ситуации.
Магнус улыбнулся и кивнул.
— Понимаю, Бернард. Выходит, это я виноват, так?
— Сэр, я не говорю, что…
— Да нет уж, говоришь. Ты говоришь, что если бы был лучше подготовлен, то ничего этого не случилось бы.
Магнус встал со стула.
— Мистер Магнус, я…
— Заткнись, ты, кусок дерьма. Твоя работа сгорела синим пламенем. Навсегда.
— Прошу вас, мистер Магнус. Хотя бы позвольте мне помочь…
— Тащите его вниз, Бруно. По черной лестнице.
Бруно, положив свою тяжелую руку на плечо Бернарда, спросил:
— Вызвать Рубщика, сэр?
— Нет, не надо. Я сам все сделаю. И приведи вниз всех остальных из ночной смены. Я хочу, чтобы они увидели, что происходит с некомпетентными работниками.
Когда она снова открыла глаза, это было пробуждение ото сна, а не возвращение из черноты обморока. Она помнила все. По крайней мере, на это надеялась.
В дверь тихо постучали. Она не успела сказать, что можно войти, как дверь уже отворилась. Он улыбался ей, и его взгляд был исполнен тревоги. Было ли в нем сожаление? — подумала она.
— Как ты себя чувствуешь, Мэри?
— Лучше.
— Вот и хорошо. Этот шарлатан, должно быть, и впрямь способен творить чудеса, как сам утверждает.
Ей не хотелось разочаровывать Великого епископа, но она считала, что доктор был абсолютно
