– Мгер целый час мучился, прежде чем тетиву натянуть, – сказала она. – А ты только рукой шевельнул – и тетива уже натянулась.
Ты сильнее отца, Давид, Возьми отцовский лук и отцовские стрелы – ты достойный сын своего отца!
Обрадовался Давид, взял отцовский лук со стрелами и пошел. И теперь он каждый день ходил на охоту.
Давид был юный красивый пахлеван. Жена Горлана Огана сохла по нем. Как-то раз не вытерпела она и сказала:
– Давид! Я хочу родить от тебя сына-богатыря. Опешил Давид.
– Что ты, тетя? – сказал он. – Ты мне мать, я тебе сын. Стала думать Сарья: «Как же мне быть?..»
Нагрела Сарья воды, унесла горячую воду в сарай, позвала Давида и попросила, чтоб он ей воду на голову лил.
Давид одной рукой воду льет, а другой рукой глаза закрывает, чтобы на нее не глядеть.
Вот вымыла Сарья голову, смотрит – Давид зажмурился. Распалилась на него гневом Сарья, заголосила, стала на себе волосы рвать, лицо себе в кровь расцарапала, пошла домой и села у себя в горнице.
Пришел Горлан Оган.
– Эй, жена! Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Как же не случиться! – отвечала Сарья. – Я думала, ты сына мне в дом привел, не знала я, что ты мужа мне в дом привел.
– Что ты говоришь, жена?
– Что есть, то и говорю. Я голову мыла в сарае. Давид ворвался, облапил меня – насилу-насилу вырвалась я от него и убежала.
– Коли так, – рассудил Горлан Оган, – мы на ночь дверь от него запрем – пусть убирается вон.
Вечером воротился Давид домой, глядь – двери на запоре.
– Дядя! – сказал Давид. – Я мог бы сейчас ударить ногой, и ты, и твоя жена вместе со всеми вашими запертыми дверьми провалились бы сквозь землю. Но я тебе мстить не стану: тебя, милый дядя, обманула блудница.
И пошел Давид к старухе – проситься переночевать у нее.
Горлан Оган всю ночь не спал, думу думал, а наутро сказал Сарье:
– Ты солгала мне, жена, изгнала ты из моего дома светоч сасунский.
А Давид переночевал у старухи, утром встал, на охоту пошел.
Видит: воронья стая кружит над старухиным просом и знай клюет его да клюет. «Как тут быть? – подумал Давид. – Пусть я даже одной стрелой двадцать ворон убью, другие-то улетят?..»
Вырвал он с корнем тополь, да как махнет им через поле -все вороньё вместе с просом смешал.
Пришла старуха на поле, глядит – ни одного колоска не осталось. И давай ладонями по коленям себя хлопать, и давай вопить:
– А, прах тебя возьми, Давид! Что ты со мной сделал?
– А что ж, по-твоему, нанэ? Я должен был смотреть, как вороньё твое просо клюет?
– Чтоб тебе пусто было, Давид! Ведь ты все мое просо сгубил. Чтоб тебя Господь огнем попалил, бессердечный заика, сумасброд ты сасунский! Твой отец, Львораздиратель Мгер, пока был жив, отца и мать заменял беднякам. Разве ты достоин называться его сыном? Что ты натворил? Я только надеждой на эту полоску проса и жила, а ты его сгубил! Чем же мы с дочкой будем теперь кормиться?
– Нанэ! Да ведь я… да ведь я ду-умал…
– Ду-умал, да и наду-умал… Чтоб тебя змея укусила!.. Если уж ты такой силач, чего на Цовасар не идешь?
– А что там такое?
– Там Божья кара уготована для тебя!.. Разве ты не знаешь, что на Цовасаре охотился твой славный отец?
– Ну?
– Тпру!.. То место стеной обнесено. Там гибель медведей, волков, козуль, оленей, диких баранов – ведь им не выйти из-за стены. Мсра-Мелик отнял у нас Цовасар. Сасунцам воспрещено там охотиться.
Почему бы тебе туда не пойти, не отбить ту гору, где охотился твой отец?
– Нанэ, золотая ты моя! – воскликнул Давид. – Почем же я знаю, где эта самая гора?
– Ты только знаешь, где мое просо, пугало ты воронье! Разве ты, окаянный, достоин называться сыном своего отца?
– Не проклинай меня, нанэ! Я еще молод, я сирота. Скажи мне лучше, как к Цовасару пройти.
– Иди и схвати дядю Огана за шиворот – пусть он проводит тебя на Цовасар.
Давид пошел домой, схватил дядю за шиворот.
– Дядя! Где гора Цовасар? Там охотился мой отец, проводи меня туда!
– Обманули тебя, мой милый, – сказал Горлан Оган, – не было у твоего отца такой горы.
– Нет, была! – вскричал Давид. – Не лги! Я знаю, что была. Ты должен сводить меня на Цовасар.
– Пусть язык отсохнет у того, кто тебе это сказал! – молвил Горлан Оган. – Знай, родной мой: после того как отец твой, Львораздиратель Мгер, вечным сном опочил, пришел Мсра-Мелик, захватил Цовасар и сказал: «Это место моей охоты!» Сказал и ушел. С той поры мы не смеем ходить на Цовасар.
– Дядя! Ты только путь мне туда укажи, я и один дойду, – молвил Давид. – Коли нагрянет туда Мсра-Мелик, так пусть он меня убьет, а не тебя.
– Давид, родной ты мой, – молвил Оган, – потерпи денек, завтра чуть свет я свожу тебя на Цовасар.
Осердился Давид:
– Нет, ты мне сейчас укажи дорогу к Цовасару! Не укажешь – клянусь хлебом, вином и господом вездесущим, я шею тебе сверну.
Испугался Горлан Оган.
– Не сердись, родной, – сказал он, – я тебя сей же час свожу на Цовасар.
Пошли они на главную площадь. Там Кери-Торос
