– Где твоя рука?
Небольшая манипуляция, и ююба попадает по назначению. Мо осторожно, чтобы не задеть передний зуб, кладет ее в рот.
– Хочешь еще?
– Потом.
Ночная дегустация. Мо не спеша жует сочный, свежий, мясистый плод.
– Я хочу показать тебе книжку, которую я купила, – сказала девушка.
– Чтоб ты ее оценил. У тебя есть огонь?
Мо чиркнул спичкой и увидел девушку прямо перед собой: она стояла на четвереньках. «До чего хорошенькая!» – невольно подумалось ему.
Чтобы осветить книгу, пришлось зажечь еще одну спичку. Девушка держала ее в руке. Потертая тоненькая книжонка, на обложке написано по-китайски: «Начальный курс грамматики французского языка». Некоторые страницы загнуты, на полях пометки.
Мо застыл, не шевелясь и не говоря ни слова. Он был ошеломлен бесстыдством собственного тела: пенис его затвердел. В первый раз с тех пор, как он потерял девственность. Когда именно это произошло, он не мог бы сказать: пока он ел ююбу или пока рассматривал учебник.
Спичка догорела, длинный ломкий фитилек упал на обложку книги, отскочил и попал на подстилку- дождевик. Девушка ловко задула искру и снова исчезла в темноте.
– Ну что, – прозвучал ее голос, – стоит она пять юаней или нет? Я ее купила по случаю. Чтобы запудрить мозги отцу.
– Как ты ему запудришь мозги, раз ты не знаешь французского?
– Скажу то самое, что ты нам тогда говорил на рынке: дескать, все слова этого языка созданы для того, чтобы нравиться женщинам. Как это?… Чтобы ухаживать за женщинами. Плевать мне, что я его не знаю. Главное, побесить отца. Он хочет выдать меня замуж. За сына деревенского старосты. А мне этот парень не нравится.
– Но, может, он тебя любит?
– Не надо мне его любви.
Она замолчала. Мо чувствовал, что она пристально смотрит на него.
– Почему ты скрываешься, Мо?
– Что? Как она догадалась?! Мо не сообразил, что ответить, от неожиданности и страха эрекция прекратилась.
– Ты скрываешься, потому что боишься полиции, – сказала она.
– Хочешь знать правду? Поклянись, что никому не скажешь! Я уезжаю из Китая. Но я терпеть не могу разводить слюнявые прощания, поэтому решил тайком совершить последнее путешествие по стране, объехать ее под скамейкой ночного поезда. Такой я патриот.
– Врешь.
– Знаешь Бирму? Вот я еду туда. Замечательная страна, люди там целый день жуют бетель и сплевывают красный, как кровь, сок. Всюду сплошные храмы. Я поступлю в монахи. Там буддийским монахам разрешается есть мясо. А я обожаю мясо.
– Не морочь мне голову. Толкователя снов ни за что не возьмут в монахи. Ты бежишь. Это видно. Только что говорил, что ты не Мо. Она сменила тему.
– Можно я лягу рядом с тобой? Я ужасно устала.
– Ложись, только на плащ. Тут страшно грязный пол.
Больше он не сказал не слова. В темноте было слышно, как она жует ююбу, громко – Мо казалось, на весь вагон – чавкая по-деревенски или по-детски. Но мало-помалу чавканье становилось все реже и сменилось ровным дыханием – девушка уснула. Смутно доносился шум колес. Смутно звучали голоса пассажиров. Смутно – рулады храпа. Вдруг Мо разбудил девушку:
– Послушай, я даже не знаю, как тебя зовут.
– Все зовут меня сестричкой Ван. А почему ты спрашиваешь? Ты уже выходишь?
– Нет. Я хочу задать тебе один вопрос, но ты, если не хочешь, можешь не отвечать.
– Давай.
– Ты девственница?
– Что-что?
– Ну, ты ни разу не спала с мужчиной?
– А! Значит, девственница. Она прыснула.
– В самом деле? – переспросил он.
– Ну да.
– Если ты согласишься спасти нас, меня и моих друзей, я увезу тебя во Францию.
– А что я должна сделать?
